Омар Хайям

Все о наших кумирах...
Ответить
Аватара пользователя
tv4
Тысячник
Сообщения: 7209
Зарегистрирован: Чт окт 15, 2009 10:06 pm
Откуда: Санкт-Петербург

Омар Хайям

Сообщение tv4 » Вт мар 15, 2011 8:14 pm

Омар Хайям


<a href='http://www.radikal.ru' target='_blank'>Изображение</a>


Полное имя - Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури


В имени отображены сведения о жизни поэта.


Гийяс Оддин — «Плечо веры», означает знание Корана.
Абульфатх Омар ибн Ибрагим «Абу» — отец, «Фатх» — завоеватель, «Омар» — жизнь, Ибрагим — имя отца.
прозвище, лакаб — «палаточный мастер», ссылка на ремесло отца. От слова «хайма» — палатка, от этого же слова происходит старорусское «хамовник» — текстильщик.
Нишапури — ссылка на родной город Хайяма — Нишапур.

____________________________________________________________________

Уроженец города Нишапура в Хорасане (ныне иранская провинция Хорасан-Резави).

Омар был сыном палаточника, также у него была младшая сестра Аиша. В 8 лет знал Коран по памяти, глубоко занимался математикой, астрономией, философией. В 12 лет Омар стал учеником Нишапурского медресе. Он блестяще закончил курс по мусульманскому праву и медицине, получив квалификацию хакима, то есть врача. Но медицинская практика мало интересовала Омара. Он изучал сочинения известного математика и астронома Сабита ибн Курры, труды греческих математиков.

Детство Хайяма пришлось на жестокий период сельджукского завоевания Центральной Азии. Погибло множество людей, в том числе значительная часть учёных. Позже в предисловии к своей «Алгебре» Хайям напишет горькие слова:
Мы были свидетелями гибели учёных, от которых осталась небольшая многострадальная кучка людей. Суровость судьбы в эти времена препятствует им всецело отдаться совершенствованию и углублению своей науки. Большая часть тех, которые в настоящее время имеют вид учёных, одевают истину ложью, не выходя в науке за пределы подделки и лицемерия. И если они встречают человека, отличающегося тем, что он ищет истину и любит правду, старается отвергнуть ложь и лицемерие и отказаться от хвастовства и обмана, они делают его предметом своего презрения и насмешек.
Самый лучший способ подбодрить себя - это подбодрить кого-нибудь. Марк Твен<br><br>Татьяна
Аватара пользователя
tv4
Тысячник
Сообщения: 7209
Зарегистрирован: Чт окт 15, 2009 10:06 pm
Откуда: Санкт-Петербург

Сообщение tv4 » Вт мар 15, 2011 8:19 pm

<a href='http://www.radikal.ru' target='_blank'>Изображение</a>


В возрасте шестнадцати лет Хайям пережил первую в своей жизни утрату: во время эпидемии умер его отец, а потом и мать. Омар продал отцовский дом и мастерскую и отправился в Самарканд. В то время это был признанный на Востоке научный и культурный центр. В Самарканде Хайям становится вначале учеником одного из медресе, но после нескольких выступлений на диспутах он настолько поразил всех своей учёностью, что его сразу же сделали наставником.

Как и другие крупные учёные того времени, Омар не задерживался подолгу в каком-то городе. Всего через четыре года он покинул Самарканд и переехал в Бухару, где начал работать в хранилищах книг. За десять лет, что учёный прожил в Бухаре, он написал четыре фундаментальных трактата по математике.

В 1074 году его пригласили в Исфахан, центр государства Санджаров, ко двору сельджукского султана Мелик-шаха I. По инициативе главного шахского визиря Низам аль-Мулька Омар становится духовным наставником султана. Кроме того, Малик-шах назначил его руководителем дворцовой обсерватории, одной из крупнейших. Он не только продолжал занятия математикой, но и стал известным астрономом. С группой учёных он разработал солнечный календарь, более точный, чем григорианский. Составил «Маликшахские астрономические таблицы», включавшие небольшой звездный каталог. Однако в 1092 году, со смертью покровительствовавшего ему султана Мелик-шаха и визиря Низам ал-Мулка, исфаханский период его жизни заканчивается. Обвинённый в безбожном вольнодумстве, поэт вынужден покинуть сельджукскую столицу.

О последних часах жизни Хайяма известно со слов его младшего современника — Бехаки, ссылающегося на слова зятя поэта.

<span style='color:blue'>Однажды во время чтения «Книги об исцелении» Абу Али ибн Сины Хайям почувствовал приближение смерти (а было тогда ему уже за восемьдесят). Остановился он в чтении на разделе, посвященном труднейшему метафизическому вопросу и озаглавленному «Единое во множественном», заложил между листов золотую зубочистку, которую держал в руке, и закрыл фолиант. Затем он позвал своих близких и учеников, составил завещание и после этого уже не принимал ни пищи, ни питья. Исполнив молитву на сон грядущий, он положил земной поклон и, стоя на коленях, произнёс: «Боже! По мере своих сил я старался познать Тебя. Прости меня! Поскольку я познал Тебя, постольку я к Тебе приблизился». С этими словами на устах Хайям и умер.</span>


Также есть свидетельство о последних годах жизни поэта, оставленное автором «Четырёх бесед»:

<span style='color:blue'>В году 1113 в Балхе, на улице Работорговцев, в доме Абу Саида Джарре остановились ходжа имам Омар Хайям и ходжа имам Музаффар Исфизари, а я присоединился к услужению им. Во время пира я услышал, как Доказательство Истины Омар сказал: «Могила моя будет расположена в таком месте, где каждую весну ветерок будет осыпать меня цветами». Меня эти слова удивили, но я знал, что такой человек не станет говорить пустых слов. Когда в 1136 я приехал в Нишапур, прошло уже четыре года с тех пор, как тот великий закрыл свое лицо покрывалом земли, и низкий мир осиротел без него. И для меня он был наставником. В пятницу я пошел поклониться его праху взял с собой одного человека, чтобы он указал мне его могилу. Он привел меня на кладбище Хайре, повернул налево у подножия стены, огораживающей сад, и я увидел его могилу. Грушевые и абрикосовые деревья свесились из этого сада и, распростерши над могилой цветущие ветви, всю могилу его скрывали под цветами. И пришли мне на память те слова, что я слышал от него в Балхе, и я разрыдался, ибо на всей поверхности земли и в странах Обитаемой четверти я не увидел бы для него более подходящего места. Бог, Святой и Всевышний, да уготовит ему место в райских кущах милостью своей и щедростью!</span>
Самый лучший способ подбодрить себя - это подбодрить кого-нибудь. Марк Твен<br><br>Татьяна
Аватара пользователя
tv4
Тысячник
Сообщения: 7209
Зарегистрирован: Чт окт 15, 2009 10:06 pm
Откуда: Санкт-Петербург

Сообщение tv4 » Вт мар 15, 2011 8:28 pm

Гробница Омара Хайяма в Нишапуре (Иран)
Хайям известен благодаря своим четверостишиям — мудрым, полным юмора, лукавства и дерзости рубаи. Долгое время был забыт, но его творчество стало известным европейцам в новое время благодаря переводам Эдварда Фицджеральда.
Не спрашивают мяч согласия с броском.
По полю носится, гонимый Игроком.
Лишь Тот, Кто некогда тебя сюда забросил, —
Тому все ведомо, Тот знает обо всем.


Научная деятельность

Хайяму принадлежит «Трактат о доказательствах проблем ал-джебры и ал-мукабалы». В его первых главах Хайям излагает алгебраический метод решения квадратных уравнений, описанный ещё ал-Хорезми. В следующих главах он развивает геометрический метод решения кубических уравнений, восходящий к Архимеду: неизвестное в этом методе строилось как точка пересечения двух подходящих конических сечений. Хайям привёл обоснование этого метода, классификацию типов уравнений, алгоритм выбора типа конического сечения, оценку числа (положительных) корней и их величины. К сожалению, Хайям не заметил, что кубическое уравнение может иметь три положительных вещественных корня. До явных алгебраических формул Кардано Хайяму дойти не удалось, но он высказал надежду, что явное решение будет найдено в будущем.

В «Трактате об истолковании тёмных положений у Евклида», написанном около 1077 года, Хайям рассматривает иррациональные числа как вполне законные, определяя равенство двух отношений как последовательное равенство всех подходящих частных в алгоритме Евклида. В этой же книге Хайям пытается доказать пятый постулат Евклида, исходя из более очевидного его эквивалента: две сходящиеся прямые должны пересечься.

Хайям предложил также новый календарь — более точный, чем юлианский и даже григорианский. Вместо цикла «1 високосный на 4 года» (юлианский) или «97 високосных на 400 лет» (григорианский) он выбрал соотношение «8 високосных на 33 года». Другими словами, за период из 33 лет будет 8 високосных лет и 25 обычных. Этот календарь точнее всех других известных соответствует году весенних равноденствий. Проект Омара Хайяма был утверждён и лёг в основу иранского календаря, который действует в Иране в качестве официального с 1079 года.

Учениками Хайяма были такие учёные, как ал-Асфизари и ал-Хазини.
Самый лучший способ подбодрить себя - это подбодрить кого-нибудь. Марк Твен<br><br>Татьяна
Аватара пользователя
tv4
Тысячник
Сообщения: 7209
Зарегистрирован: Чт окт 15, 2009 10:06 pm
Откуда: Санкт-Петербург

Сообщение tv4 » Вт мар 15, 2011 8:35 pm

Российский гуманитарный энциклопедический словарь


Рубаи

РУБАИ́ — одна из самых распростр. форм лирич. поэзии народов Бл. и Ср. Востока, Ср. и Юго-Вост. Азии. В письм. лит-ре появляется в 10 в. Р. представляет собой 4-стишие, в к-ром 1-я, 2-я и 4-я строки зарифмованы, а 3-я остается незарифмованной. Иногда в Р. после рифм следует редиф. В России Р. традиционно воспринимается как экзотич. форма, используемая гл. обр. для переводов. Образцы Р. в нач. 20 в. дал В. Брюсов:

Не мудрецов ли прахом земля везде полна?
Так пусть меня поглотит земная глубина
И прах певца, что славил вино, смешавшись с глиной,
Предстанет вам кувшином для пьяного вина.
А я бы еще добавила: это не просто четверостишия - это философия жизни
Самый лучший способ подбодрить себя - это подбодрить кого-нибудь. Марк Твен<br><br>Татьяна
Аватара пользователя
tv4
Тысячник
Сообщения: 7209
Зарегистрирован: Чт окт 15, 2009 10:06 pm
Откуда: Санкт-Петербург

Сообщение tv4 » Вт мар 15, 2011 8:38 pm

Омар Хайям (ок. 1048 — после 1122 гг.) персидский и таджикский поэт, математик и философ
«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай — не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай — это две половины души.

Благородство и подлость, отвага и страх —
Все с рожденья заложено в наших телах.
Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже —
Мы такие, какими нас создал аллах!

В божий храм не пускайте меня на порог.
Я — безбожник. Таким сотворил меня бог.
Я подобен блуднице, чья вера — порок.
Рады б грешники в рай — да не знают дорог.

В детстве ходим за истиной к учителям,
После — ходят за истиной к нашим дверям.
Где же истина? Мы появились из капли.
Станем — ветром. Вот смысл этой сказки,
Хайям!

Вино запрещено, но есть четыре «но»:
Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий
Всем здравомыслящим вино разрешено.

Вот лицо мое — словно прекрасный тюльпан,
Вот мой стройный, как ствол кипарисовый, стан.
Одного, сотворенный из праха, не знаю:
Для чего этот облик мне скульптором дан?

Все пройдет — и надежды зерно не взойдет,
Все, что ты накопил, ни за грош пропадет.
Если ты не поделишься вовремя с другом —
Все твое достоянье врагу отойдет.

В этой тленной Вселенной в положенный срок
Превращаются в прах человек и цветок.
Кабы прах испарялся у нас из-под ног —
С неба лился б на землю кровавый поток!

В этом мире любовь — украшенье людей,
Быть лишенным любви — это быть без друзей.
Тот, чье сердце к напитку любви не прильнуло,
Тот — осел, хоть не носит ослиных ушей!

В этом мире неверном не будь дураком:
Полагаться не вздумай на тех, кто кругом,
Трезвым оком взгляни на ближайшего друга —
Друг, возможно, окажется злейшим врагом.

Даже самые светлые в мире умы
Не смогли разогнать окружающей тьмы.
Рассказали нам несколько сказочек на ночь —
И отправились, мудрые, спать, как и мы.

Двери этой обители: выход и вход.
Что нас ждет, кроме гибели, страха, невзгод?
Счастье? Счастлив живущий хотя бы мгновенье.
Кто совсем не родился — счастливее тот.

До рождения ты не нуждался ни в чем,
А родившись, нуждаться во всем обречен.
Только сбросивши гнет ненасытного тела,
Снова станешь свободным, как бог, богачом.

Если б мне всемогущество было дано —
Я бы небо такое низринул давно
И воздвиг бы другое, разумное небо,
Чтобы только достойных любило оно!

Если бог не услышит меня в вышине —
Я молитвы свои обращу к сатане.
Если богу желанья мои неугодны —
Значит, дьявол внушает желания мне!

Если гурия страстно целует в уста,
Если твой собеседник мудрее Христа,
Если лучше небесной Зухры музыкантша —
Все не в радость, коль совесть твоя нечиста!

И с другом и с врагом ты должен быть хорош!
Кто по натуре добр, в том злобы не найдешь.
Обидишь друга — наживешь врага ты,
Врага обнимешь — друга обретешь.

Если пост я нарушу для плотских утех —
Не подумай, что я нечестивее всех.
Просто постные дни — словно черные ночи,
А ночами грешить, как известно, не грех!

Если труженик, в поте лица своего
Добывающий хлеб, не стяжал ничего —
Почему он ничтожеству кланяться должен
Или даже тому, кто не хуже его?

Если есть у тебя для жилья закуток —
В наше подлое время — и хлеба кусок,
Если ты никому не слуга, не хозяин —
Счастлив ты и воистину духом высок.

Жизни стыдно за тех, кто сидит и скорбит,
Кто не помнит утех, не прощает обид.
Пой, покуда у чанга не лопнули струны!
Пей, покуда об камень сосуд не разбит!

Жизнь — пустыня, по ней мы бредем нагишом.
Смертный, полный гордыни, ты просто смешон!
Ты для каждого шага находишь причину,
Между тем он давно в небесах предрешен.

Жизнь уходит из рук, надвигается мгла,
Смерть терзает сердца и кромсает тела,
Возвратившихся нет из загробного мира,
У кого бы мне справиться: как там дела?

Знайся только с достойными дружбы людьми,
С подлецами не знайся, себя не срами.
Если подлый лекарство нальет тебе — вылей!
Если мудрый подаст тебе яду — прими!

Из тех, что мир прошли и вдоль и поперек,
Из тех, кого Творец на поиски обрек,
Нашел ли хоть один хоть что-нибудь такое,
Чего не знали мы и что пошло нам впрок?

И скупец гибнет в жарком огне, как злодей.
Так пророком начертано: лучше неверный,
Если он мусульманина будет щедрей.

Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.

Меняем реки, страны, города…
Иные двери… Новые года…
А никуда нам от себя не деться,
А если деться — только в никуда.

Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже.
Мы такие, какими нас создал Аллах!

Много лет размышлял я над жизнью земной.
Непонятного нет для меня под луной.
Мне известно, что мне ничего не известно!
Вот последняя правда, открытая мной.

Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир, — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!

Мы — послушные куклы в руках у творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене всевышний на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.

Недостойно — стремиться к тарелке любой,
Словно жадная муха, рискуя собой.
Лучше пусть у Хайяма ни крошки не будет,
Чем подлец его будет кормить на убой!

Не моли о любви, безнадежно любя,
Не броди под окном у неверной, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим —
Может статься, тогда и полюбят тебя.

Неужели таков наш ничтожный удел;
Быть рабами своих вожделеющих тел?
Ведь еще ни один из живущих на свете
Вожделений своих утолить не сумел!

Нищим дервишем ставши — достигнешь высот.
Сердце в кровь изодравши — достигнешь высот.
Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!
Лишь с собой совладавши — достигнешь высот!

О душа! Ты меня превратила в слугу.
Я твой гнев ощущаю на каждом шагу.
Для чего я родился на свет, если в мире
Все равно ничего изменить не могу?

От безбожья до Бога — мгновенье одно!
От нуля до итога — мгновенье одно.
Береги драгоценное это мгновенье:
Жизнь — ни мало ни много — мгновенье одно!

Отчего всемогущий творец наших тел
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны — зачем умираем?
Если несовершенны — то кто бракодел?

Светоч мысли, сосуд сострадания — мы.
Средоточие высшего знания — мы.
Изреченье на этом божественном перстне,
На бесценном кольце мироздания — мы!

Словно солнце, горит, не сгорая, любовь.
Словно птица небесного рая — любовь.
Но еще нелюбовь — соловьиные стоны.
Не стонать, от любви умирая, — любовь!

С людьми ты тайной не делись своей,
Ведь ты не знаешь, кто из них подлей.
Как сам ты поступаешь с Божьей тварью,
Того же жди себе и от людей.

Так как истина вечно уходит из рук
Не пытайся понять непонятное, друг,
Чашу в руки бери, оставайся невеждой,
Нету смысла, поверь, в изученье наук!

Так как собственной смерти отсрочить нельзя,
Так как свыше указана смертным стезя,
Так как вечные вещи не слепишь из воска —
То и плакать об этом не стоит, друзья!

Тот гончар, что слепил глины наших голов,
Превзошел в своем деле любых мастеров.
Над столом бытия опрокинул он чашу
И страстями наполнил ее до краев.

Тот усердствует слишком, кричит: «Это — я!»
В кошельке золотишком бренчит: «Это — я!»
Но едва лишь успеет наладить делишки —
Смерть в окно к хвастунишке стучит: «Это — я!»

То, что бог нам однажды отмерил, друзья,
Увеличить нельзя и уменьшить нельзя.
Постараемся с толком истратить наличность,
На чужое не зарясь, взаймы не прося.

Ты, всевышний, по-моему, жаден и стар.
Ты наносишь рабу за ударом удар.
Рай — награда безгрешным за их послушанье.
Дал бы что-нибудь мне не в награду, а в дар!

Ты не очень-то и щедр, всемогущий творец:
Сколько в мире тобою разбитых сердец!
Губ рубиновых, мускусных локонов сколько
Ты, как скряга, упрятал в бездонный ларец!

Ты — рудник, коль на поиск рубина идешь,
Ты — любим, коль надеждой свиданья живешь.
Вникни в суть этих слов — и нехитрых, и мудрых:
Все, что ищешь, в себе непременно найдешь!

Удивленья достойны поступки творца!
Переполнены горечью наши сердца,
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.

Упавший духом гибнет раньше срока.

Хорошо, если платье твое без прорех.
И о хлебе насущном подумать не грех.
А всего остального и даром не надо —
Жизнь дороже богатства и почестей всех.

Часть людей обольщается жизнью земной,
Часть — в мечтах обращается к жизни иной.
Смерть — стена. И при жизни никто не узнает
Высшей истины, скрытой за этой стеной.

Чем за общее счастье без толку страдать —
Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать.

Чтобы уши, глаза и язык были целы, —
Тугоухим, незрячим, немым надо быть.
Кто достоин в деяньях названия мужа,
Чем сильней, тем способней смиренье принять.

Я научу тебя, как всем прийтись по нраву:
Улыбки расточай налево и направо,
Евреев, мусульман и христиан хвали —
И добрую себе приобретешь ты славу.

Я нигде преклонить головы не могу.
Верить в мир замогильный — увы! — не могу.
Верить в то, что, истлевши, восстану из праха
Хоть бы стеблем зеленой травы, — не могу.
Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и с низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.

Человек — это истина мира, венец,
Знает это не каждый, а только мудрец.

Не рождается зло от добра и обратно…
Различать их нам взгляд человеческий дан!

Где, когда и кому, милый мой, удавалось
До потери желаний себя ублажить?

Не искавшему путь вряд ли путь и укажут —
Постучись и откроются двери к судьбе!

Ты лучше голодай, чем что попало есть
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Страсть не может с глубокой любовью дружить,
Если сможет, то вместе недолго им быть.
(Источник: «Афоризмы. Золотой фонд мудрости.» Еремишин О. - М.: Просвещение; 2006.)
Самый лучший способ подбодрить себя - это подбодрить кого-нибудь. Марк Твен<br><br>Татьяна
Nikita
Тысячник
Сообщения: 1566
Зарегистрирован: Пт янв 28, 2011 7:34 pm
Откуда: Нижний Новгород

Сообщение Nikita » Вт мар 15, 2011 9:20 pm

1959 год - английский поэт и переводчик Эдвард Фицджеральд издает вольный перевод семидесяти пяти рубайат Омара Хайяма, книга получает широкую известность. Омар Хайям становится одним из самых известных поэтов мировой литературы.
1928 год - русский поэт И.И.Тхоржевский издает в Париже перевод почти двухсот рубайат Омара Хайяма, ставший классическим.

Вот несколько рубайат в его переводе:

Ты обойден наградой? Позабудь.
Дни вереницей мчатся? Позабудь.
Небрежен Ветер: в вечной Книге Жизни
Мог и не той страницей жевельнуть.

"Не станет нас". А миру - хоть бы что!
"Исчезнет след". А миру - хоть бы что!
Нас не было, а он сиял и будет!
Исчезнем мы... А миру - хоть бы что!

Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь... А пешки? - мы с тобой.
Подвигают, притиснут - и побили.
И в темный ящик сунут на покой.

Добро и зло враждуют: мир в огне.
А что же небо? Небо - в стороне.
Проклятия и яростные гимны
Не долетают к синей вышине.

Хоть превзойдешь наставников умом, -
Останешься блаженным простаком.
Наш ум, как воду, льют во все кувшины.
Его, как дым, гоняют ветерком.

Вина! - Другого я и не прошу.
Любви! - Другого я и не прошу.
"А небеса дадут тебе прощенье?"
Не предлагают, - я и не прошу.


Танюша! Спасибо за открытую тему о Хайяме. Очень люблю почитать его рубайяты, особенно на даче, когда шумит за окном дождь, а ты сидишь в кресле у камина.
Надежда<br><br>По-настоящему интеллигентный человек никогда не скажет:"Ну, как была дура-дурой, такой и осталась", а произнесет что-то подобное:"Время над ней не властно"
Lena

Сообщение Lena » Ср мар 16, 2011 7:05 am

"Ухожу, ибо в этой обители бед
Ничего постоянного, прочного нет
Пусть смеется лишь тот уходящему вслед
Кто прожить собирается тысячу лет

Книга жизни моей перелистана жаль
От весны, от веселья осталась печаль
Юность птица не помню когда ты пришла
И когда легкокрылая вдаль уплыла

Месяца месяцами сменялись до нас
Мудрецы мудрецами сменялись до нас
Эти камни в пыли под ногами у нас
Были прежде зрачками пленительных глаз

Вместо солнца весь мир осветить не могу
Тайну сущего дверь отворить не могу
В море мысли нашел я жемчужину суть
Но от страха боюсь на себя повернуть

До того как мы чашу судьбы изопьем
Лучше милая чашу иную нальем
Может статься что сделать глоток пред концом
Не позволит нам небо в безумстве своем

Мы источник веселья и скорби рудник
Мы вместилище скверны и чистый родник
Человек словно в зеркале мир многолик
Он ничтожен и все-же безмерно велик"
Ответить

Вернуться в «Наши кумиры»