Рассказы

[Polina]

Намётанный глаз: юмористический рассказ

Если бы у Коли и Оли спросили в тот день: «Какой самый короткий месяц в году?» – они бы не задумываясь ответили: «Медовый». Только через четыре месяца после его начала, когда у Оли наконец впервые возникла потребность в платье (во всяком случае, в выходном), они с Колей вышли из своей комнаты в общежитии, держа в руках отрез крепдешина, купленный молодым на свадьбу в складчину всеми студентами и преподавателями родного техникума, и направились к дамскому портному Перельмутеру.

В тот день Коля точно знал, что его жена – самая красивая женщина в мире, Оля точно знала, что ее муж – самый благородный и умный мужчина, и оба они совершенно не знали дамского портного Перельмутера, поэтому не задумываясь нажали кнопку его дверного звонка.

– А-а!.. – закричал портной, открывая им дверь. – Ну наконец-то! – закричал этот портной, похожий на Людвига ван Бетховена, каким гениального музыканта рисуют на портретах в тот период его жизни, когда он уже сильно постарел.

– Ты видишь, Римма? – продолжал Перельмутер, обращаясь к кому-то в глубине квартиры. – Между прочим, это клиенты! И они все-таки пришли! А ты мне еще говорила, что после того, как я четыре года назад сшил домашний капот для мадам Лисогорской, ко мне уже не придет ни один здравомыслящий человек!

– Мы к вам по поводу платья, – начал Коля. – Нам сказали...

– Слышишь, Римма?! – перебил его Перельмутер. – Им сказали, что по поводу платья – это ко мне. Ну слава тебе, Господи! Значит, есть еще на земле нормальные люди. А то я уже думал, что все посходили с ума. Только и слышно вокруг: «Карден!», «Диор!», «Лагерфельд!»... Кто такой этот Лагерфельд, я вас спрашиваю? – кипятился портной, наступая на Колю. – Подумаешь, он одевает английскую королеву! Нет, пожалуйста, если вы хотите, чтобы ваша жена в ее юном возрасте выглядела так же, как выглядит сейчас английская королева, можете пойти к Лагерфельду!..

– Мы не можем пойти к Лагерфельду, – успокоил портного Коля.

– Так это ваше большое счастье! – в свою очередь успокоил его портной. – Потому что, в отличие от Лагерфельда, я таки действительно могу сделать из вашей жены королеву. И не какую-нибудь там английскую! А настоящую королеву красоты! Ну а теперь за работу... Но вначале последний вопрос: вы вообще знаете, что такое платье? Молчите! Можете не отвечать. Сейчас вы мне скажете: рюшечки, оборочки, вытачки... Ерунда! Это как раз может и Лагерфельд. Платье – это совершенно другое. Платье, молодой человек, это прежде всего кусок материи, созданный для того, чтобы закрыть у женщины все, на чем мы проигрываем, и открыть у нее все, на чем мы выигрываем. Понимаете мою мысль? Допустим, у дамы красивые ноги. Значит, мы шьем ей что-нибудь очень короткое и таким образом выигрываем на ногах. Или, допустим, у нее некрасивые ноги, но красивый бюст. Тогда мы шьем ей что-нибудь длинное. То есть закрываем ей ноги. Зато открываем бюст, подчеркиваем его и выигрываем уже на бюсте. И так до бесконечности... Ну, в данном случае, – портной внимательно посмотрел на Олю, – в данном случае, я думаю, мы вообще ничего открывать не будем, а будем, наоборот, шить что-нибудь очень строгое, абсолютно закрытое от самой шеи и до ступней ног!

– То есть как это «абсолютно закрытое»? – опешил Коля. – А... на чем же мы тогда будем выигрывать?

– На расцветке! – радостно воскликнул портной. – Эти малиновые попугайчики на зеленом фоне, которых вы мне принесли, по-моему, очень симпатичные! – И, схватив свой портняжный метр, он начал ловко обмерять Олю, что-то записывая в блокнот.

– Нет, подождите, – сказал Коля, – что-то я не совсем понимаю!.. Вы что же, считаете, что в данном случае мы уже вообще ничего не можем открыть? А вот, например, ноги... Чем они вам не нравятся? Они что, по-вашему, слишком тонкие или слишком толстые?

– При чем здесь... – ответил портной, не отрываясь от работы. – Разве тут в этом дело? Ноги могут быть тонкие, могут быть толстые. В конце концов, у разных женщин бывают разные ноги. И это хорошо! Хуже, когда они разные у одной...

– Что-что-что? – опешил Коля.

– Может, уйдем отсюда, а? – спросила у него Оля.

– Нет, подожди, – остановил ее супруг. – Что это вы такое говорите, уважаемый? Как это – разные?! Где?!

– А вы присмотритесь, – сказал портной. – Неужели вы не видите, что правая нога у вашей очаровательной жены значительно более массивная, чем левая. Она... более мускулистая...

– Действительно, – присмотрелся Коля. – Что это значит, Ольга? Почему ты мне об этом ничего не говорила?

– А что тут было говорить? – засмущалась та. – Просто в школе я много прыгала в высоту. Отстаивала спортивную честь класса. А правая нога у меня толчковая.

– Ну вот! – торжествующе вскричал портной. – А я о чем говорю! Левая нога у нее нормальная. Человеческая. А правая – это же явно видно, что она у нее толчковая. Нет! Этот дефект нужно обязательно закрывать!..

– Ну допустим, – сказал Коля. – А бюст?

– И этот дефект тоже.

– Что – тоже? Почему? Мне, наоборот, кажется, что на ее бюсте мы можем в данном случае... это... как вы там говорите, сильно выиграть... Так что я совершенно не понимаю, почему бы нам его не открыть?

– Видите ли, молодой человек, – сказал Перельмутер, – если бы на моем месте был не портной, а, например, скульптор, то на ваш вопрос он бы ответил так: прежде чем открыть какой-либо бюст, его нужно как минимум установить. Думаю, что в данном случае мы с вами имеем ту же проблему. Да вы не расстраивайтесь! Подумаешь, бюст! Верьте в силу человеческого воображения! Стоит нам правильно задрапировать тканью даже то, что мы имеем сейчас, – и воображение мужчин легко дорисует под этой тканью такое, чего мать-природа при всем своем могуществе создать не в силах. И это относится не только к бюсту. Взять, например, ее лицо. Мне, между прочим, всегда было очень обидно, что такое изобретение древних восточных модельеров, как паранджа...

– Так вы что, предлагаете надеть на нее еще и паранджу? – испугался Коля.

– Я этого не говорил...

– Коля, – сказала Оля, – давай все-таки уйдем.

– Да стой ты уже! – оборвал ее муж. – Должен же я, в конце концов, разобраться... Послушайте... э... не знаю вашего имени-отчества... ну, с бюстом вы меня убедили... Да я и сам теперь вижу... А вот что если нам попробовать выиграть ну, скажем, на ее бедрах?

– То есть как? – заинтересовался портной. – Вы что же, предлагаете их открыть?

– Ну зачем, можно же, как вы там говорите, подчеркнуть... Сделать какую-нибудь вытачку...

– Это можно, – согласился портной. – Только сначала вы мне подчеркнете, где вы видите у нее бедра, а уже потом я ей на этом месте сделаю вытачку. И вообще, молодой человек, перестаньте морочить мне голову своими дурацкими советами! Вы свое дело уже сделали. Вы женились. Значит, вы и так считаете свою жену самой главной красавицей в мире. Теперь моя задача – убедить в этом еще хотя бы нескольких человек. Да и вы, барышня, тоже – «пойдем отсюда, пойдем»! Хотите быть красивой – терпите! Все. На сегодня работа закончена. Примерка через четыре дня.

Через четыре дня портной Перельмутер встретил Колю и Олю прямо на лестнице. Глаза его сверкали.

– Поздравляю вас, молодые люди! – закричал он. – Я не спал три ночи. Но, знаете, я таки понял, на чем в данном случае мы будем выигрывать. Кроме расцветки, естественно. Действительно на ногах! Да, не на всех. Правая нога у нас, конечно, толчковая, но левая-то – нормальная. Человеческая! Поэтому я предлагаю разрез. По левой стороне. От середины так называемого бедра до самого пола. Понимаете? А теперь представляете картину: солнечный день, вы с женой идете по улице. На ней новое платье с разрезом от Перельмутера. И все радуются! Окружающие – потому что они видят роскошную левую ногу вашей супруги, а вы – потому что при этом они не видят ее менее эффектную правую! По-моему, гениально!

– Наверное... – кисло согласился Коля.

– Слышишь, Римма! – закричал портной в глубину квартиры. – И он еще сомневается!..

Через несколько дней Оля пришла забирать свое платье уже без Коли.

– А где же ваш достойный супруг? – спросил Перельмутер.

– Мы расстались... – всхлипнула Оля. – Оказывается, Коля не ожидал, что у меня такое количество недостатков.

– Ах вот оно что!.. – сказал портной, приглашая ее войти. – Ну и прекрасно, – сказал этот портной, помогая ей застегнуть действительно очень красивое и очень идущее ей платье. – Между прочим, мне этот ваш бывший супруг сразу не понравился. У нас, дамских портных, на этот счет наметанный глаз. Подумаешь, недостатки! Вам же сейчас, наверное, нет восемнадцати. Так вот, не попрыгаете годик-другой в высоту – и обе ноги у вас станут совершенно одинаковыми. А бедра и бюст... При наличии в нашем городе рынка «Привоз»... В общем, поверьте мне, через какое-то время вам еще придется придумывать себе недостатки. Потому что, если говорить откровенно, мы, мужчины, женскими достоинствами только любуемся. А любим мы вас... я даже не знаю за что. Может быть, как раз за недостатки. У моей Риммы, например, их было огромное количество. Наверное, поэтому я и сейчас люблю ее так же, как и в первый день знакомства, хотя ее уже десять лет как нету на этом свете.

– Как это нету? – изумилась Оля. – А с кем же это вы тогда все время разговариваете?

– С ней, конечно! А с кем же еще? И знаете, это как раз главное, что я хотел вам сказать про вашего бывшего мужа. Если мужчина действительно любит женщину, его с ней не сможет разлучить даже такая серьезная неприятность как смерть! Не то что какой-нибудь там полусумасшедший портной Перельмутер... А, Римма, я правильно говорю? Слышите, молчит. Не возражает... Значит, я говорю правильно…

Георгий Голубенко

[Mila545]

Одиночества нет.

Елена Петровна овдовела в 68 лет.
Первый год она тупо бродила по своей просторной трехкомнатной квартире, оглушенная одиночеством, и очень хотела умереть.
Так, буквально, покончить с жизнью она не была готова, но придумала косвенное самоубийство: Страдая вот уже 15 лет сахарным диабетом, Елена Петровна стала поглощать в бешеных количествах торты, конфеты, мороженое.
Все, что не позволяла себе долгие годы.
Она ждала комы.
Но время шло, а сахар, несмотря на стресс и обжорство, был в норме.
Умереть не получалось, приходилось жить дальше.
Сын с семьей уже много лет жил в другой стране. Невестку она видела три раза, внучку- пять раз.
Можно было бы к ним, вяло звали, но чужой мир, чужой язык, чужие люди казались хуже смерти.
— Замуж выходи, — советовали друзья, — нельзя одной, не проживешь на пенсию.
И знакомили Елену Петровну с разными пожилыми мужиками, которые вызывали у нее только одно чувство — рвотное.
Тем не менее одиночество было невыносимо.
И Елена Петровна дала объявление в соц сетях:
«Приглашаю для совместного дожития пожилую одинокую даму».
Вот уже 8 лет в квартире Елены Петровны ежедневный праздник.
Три пожилые, ухоженные, веселые красавицы празднуют свое существование. Они объединили свои жизни, свои пенсии, свои интересы. У них есть машина, дача, вполне приличные деньги за сданные в аренду квартиры двух подруг.
Они с палками для скандинавской ходьбы носятся по парку, плавают в бассейне, бегают по театрам, выставкам, концертам, принимают гостей и два раза в год отдыхают на лучших курортах.
И еще они никогда не ссорятся.

[Львица.]

Это талант души - жить втроем и никогда не ссориться.

[Mila545]

Деревенский дурачок.
(Мистика).

Июльский дождь. Такой желанный после засушливой жары! Он радует, будоражит и согревает душу. У меня же он, кроме всего, пробуждает воспоминания, которые много лет не дают мне покоя.

Как и многие дети моего поколения, я проводил летние каникулы в деревне. Бабушек у меня было две, жили они в разных регионах и, чтобы никого не обижать, меня отправляли на деревенскую побывку по очереди- одно лето к одной бабуле, другое- к другой.

Больше всего мне нравилось быть у бабушки Томы. Она жила в глухой, деревне, возле дремучего леса. А в нескольких минутах от её дома, текла небольшая и неглубокая речушка, в которой, в жаркие летние дни, с утра до ночи резвилась местная пацанва.

Я быстро находил общий язык как с приезжими мальчишками, так и с деревенскими. Интернета тогда не было, и мы придумывали самые разные игры, которые захватывали и занимали нас, заставляя забыть о еде и сне.

Был в этой деревне один странный человек. Нам, пацанам, он казался взрослым дядькой. Местные называли его Митька-дурачок. Он, действительно, был умственно отсталый. Занимался он тем, что бродил целыми днями по деревне, наблюдая за происходящим. С людьми Митька не общался, на все вопросы лишь молчал и улыбался. Могло, даже, сложиться впечатление, что он немой. А вот с животными, как ни странно, он разговаривал с большой охотой! Точнее, он говорил им вполне внятные мысли. Те же, при этом, застывали, словно под гипнозом, внимательно на него смотрели и не уходили, пока он сам не прекращал говорить. Для нас детей это было загадкой, мы, болтая между собой, строили разные догадки и теории, а взрослые просто не задумывались об этом.

Дурачок никогда не проявлял агрессии и никому не мешал, поэтому его никто не трогал. Но нас, пацанов, напрягало то, что он любил стоять рядом и наблюдать за нашими играми. Да, он не вмешивался, не приставал к нам, а именно наблюдал! Взгляд его, при этом, был странным, я до сих пор понять не могу, что он выражал…Не любопытство, а некую любознательность. Мы всегда старались уйти подальше от Митьки-дурачка, так нам было спокойней.

Возможно, эти воспоминания детства так бы и стёрлись из моей памяти, если бы не пара очень странных случаев, связанных с этим человеком.

Как я уже говорил, возле деревни был большой и дремучий лес. Там водились всякие звери: кабаны, волки, лисы, поэтому нам, детям строго- настрого запрещалось не только в лес ходить, но и подходить к нему близко! И угадайте, куда нам больше всего хотелось?

Да, мы бегали в лес украдкой! Сейчас я даже вспомнить не могу, что нас, пацанов, так привлекало в этом лесу. Но мы всегда, как только выпадала возможность, убегали туда. Правда, там можно было и поживиться- то земляникой, то абрикосами-дикоросами. Каждый раз мы придумывали себе разные истории и игры. В разведку играли, или Лешего пытались отыскать, русалок. Сочиняли, словом, много.

Как-то раз, я и двое моих друзей, забрались в лес дальше, чем обычно. Нас так привлекали новые неизведанные тропки, что мы бежали всё дальше и дальше, забыв о последствиях.

Дело пошло к вечеру, да и пустые желудки давали о себе знать, и мы повернули обратно в деревню. Вдруг, мы заметили следы. В сырой земле чётко отпечатались раздвоенные копыта, большие и совсем маленькие.

Тогда мы поняли, что это семейство кабанов с выводком. Оговорюсь, что главным в этой шайке был я. И, в общем-то я и потащил мальчишек так глубоко в лес. У меня был опыт общения с бабушкиными свинками, я, на тот момент, даже не догадывался, насколько опасно в лесу встретить секача. Я стал подбивать мальчишек пойти по следам и посмотреть на свинок с поросятами! Один из моих друзей попытался, было мне возразить, но я уличил его в трусости, и он сдался.

Мы пошли по следам и вскоре увидели маленьких поросяток. Они, действительно были очень забавные, полосатые, и потешно бегали за мамкой, рядом важно ходил большой кабан. Мы притихли и наблюдали, вдруг, животные стали принюхиваться и прислушиваться, видно почуяли неладное. И, в этот момент, как на зло, под кем-то из нас хрустнула ветка!

Кабан резко развернулся, угрожающе хрюкнул и пошёл на нас! Я помню свирепый взгляд маленьких глазок и длинные желтоватые клыки. В этот момент, я впервые ощутил, что значит «волосы на голове зашевелились»!

Увидев нас, зверь ускорился и перешёл на бег! А мы понимали, что убежать не сможем, и совершенно растерялись.

Вдруг, между нами и кабаном, выросла фигура взрослого! Это был Митька- дурачок! Откуда он взялся? Это было просто необъяснимо. Он не шёл за нами, мы бы заметили. Но сейчас…он словно взялся из воздуха!

Митька заслонил нас от зверя. Кабан резко затормозил и застыл, глядя ему прямо в глаза! Тогда я совершенно ничего не понял, но сейчас, спустя годы, будучи взрослым, я понимаю, что кабан вёл себя так, словно был под гипнозом! Они постояли полминуты, глядя друг другу в глаза, потом кабан взвизгнул, резко развернулся и бросился наутёк! Следом за ним, припустило всё его семейство.

Митька повернулся к нам и улыбнулся, молча, как и обычно. Почему-то в этот миг нас охватило чувство сильного страха и паники, и мы дали стрекоча. И бежали так быстро, как только могли! Остановились отдышаться лишь в деревне!

После этого случая, я больше так далеко в лес не забирался. Стоило глянуть мне на темноту между деревьями, так охватывала странная и неописуемая жуть. Кстати, это чувство, страх перед дремучим лесом, меня покинуло лишь после армии!

Второй случай произошёл через пару лет. Я уже был старше, осознанней. И игры у моей компании были уже немного другие. Деревенская жизнь в те годы была всё менее популярна. Молодёжь любыми силами стремилась в города. Многие просто заколачивали дома и уезжали. Вот по таким заброшенным участкам и повадились мы лазить в то лето!

Больше всего нас интересовали брошенные посадки- клубника, смородина, вишни и абрикосы. Всё это можно было есть без меры!

Вот однажды, мы пошли в заброшенный сад лакомиться абрикосами. Было это как раз после сильного июльского ливня. Перелезая через мокрый забор заброшенного участка, один из моих друзей, поскользнулся и неудачно спрыгнув на землю, дико закричал, корчась от боли! И кричать было от чего! Из его пятки торчал ржавый гвоздь!

Мы вытащили гвоздь, но кровь лилась, не переставая. Позвать взрослых на помощь-значит получить ту ещё взбучку! Мы не знали, как быть. Ещё и пострадавший, без умолку, завывал. Не удивительно, такое ранение очень болезненное.

Вдруг, возле нас, появился тот самый Митька! И снова, будто из ниоткуда! Проходил ли он мимо и услышал наши крики, или сам промышлял в этом саду, мы так и не поняли.

Он же подошёл к нашему потерпевшему и, взяв его за стопу, осмотрел рану. Потом сорвал несколько трав, растёр их в ладонях и приложил к месту кровотечения. Он подержал траву на ране пару минут, что-то бормоча себе под нос. А потом встал и пошёл восвояси, словно ничего не сделал, и нас там не было!

К нашему огромному удивлению, кровотечение прекратилось! И, через пару часов, наш приятель бегал и прыгал, как ни в чём не бывало. И потом не было никаких осложнений!

Я помню, что задумался тогда, о том, что не так с Митькой, почему он может делать то, что не могут другие и не может то, что для всех обычно.

Потом я подрос и перестал приезжать на лето к бабулям. Появились свои друзья в городе, деревня меня уже не тянула.

Когда я окончил школу, то поехал с родителями навестить бабушку Тому. Мне интересно было изменившимся взглядом посмотреть на места, в которых я провёл детство. Вдруг, у одного из домов, я увидел знакомый силуэт! Это был тот самый Митька- дурачок! Мне показалось, что он был в тех же самых старых коричневых дедовских брюках, и в той же кепке неопределённого цвета. Но что меня поразило больше всего, так это то, что его внешность не изменилась! Когда мы были мальчишками, он казался нам взрослым дядькой. Но теперь, повзрослев, я понимал, что он выглядел лет на двадцать, не больше!

Тогда я впервые заговорил о нём с бабушкой Томой. Я начал расспрашивать, кто он такой, где его родители, почему он отстал в развитии. Бабушка вздохнула, нахмурилась, и говорит: «Да, ты уже вырос, расскажу тебе эту историю!»

И она рассказала мне, что ещё в годы её молодости, была у неё подруга, Марийка. Скромная была девушка, тихая. Любила она в лес по грибы ходить. Вот, однажды, пошла она и не вернулась! Собака её домой прибежала, а Марийка пропала! Тогда родственники долго искали её, и соседи подключились, всё бесполезно. Но, спустя две недели, когда родители утратили надежду, она сама вышла из леса!

Вид у неё был опрятный, словно она и не ходила никуда и не скиталась по лесу столько дней. Родители счастливы, дочку обнимают, вопросами засыпают, а она слова вымолвить не может! Молчит, как воды в рот набрала. Что только не делали! И к врачам возили её и к бабкам. Молчит!

Ну, решили, испугалась девка сильно вот и онемела. А тут другая напасть! Начал живот у Марийки расти! Беременной она оказалась. Родители снова давай допытываться, а она молчит. В общем, носила она того ребёнка тяжело. Ничего делать не могла. Только что съест- рвота. Только куда пойдёт- теряет сознание. Пролежала почти весь срок. Роды очень тяжёлые были у неё, и она не пережила их.

Так родился Митя. Среди соседей слухи поползли, что от Лешего девка понесла. А тут ещё, Митя, внешне полностью здоровый, странности проявлять начал. Так и не заговорил, людей сторонился, зато мог найти общий язык с любым зверем, и слушали его все звери, даже самые агрессивные!

Я тогда уточнил: «Это что значит, бабуль, Митька примерно такого же возраста, как мой отец?!»

«Немного старше!»- ответила она.

«Но он на вид как я возрастом!»

На это бабушка лишь вздохнула и развела руками.

***

Потом у меня началась учёба, годы понеслись, один за другим. Я выучился, начал работать, завёл семью. Умерла бабушка Тома и мама попросила меня поехать в деревню помочь ей привести в порядок участок.

Мне интересно было посмотреть, постарел ли Митька за эти годы, но, как не высматривал я нигде его не видел. Тогда я спросил у знакомой соседки о нём.

«А, Митька- дурачок…Так он в лес ушёл!»

«Как ушёл?!»

«Да так, видели, как он в лес уходил. А назад не воротился. Говорят, Леший позвал его к себе. Сын, всё-таки.»

Вот такая история! Сложно сказать, что какова доля правды и вымысла в ней. Но ясно одно: тайну Митьки, деревенского дурачка, я не разгадаю, пожалуй, уже никогда!

[Mila545]

Про тётю Миню. О том, как надо жить и радоваться жизни.


Сегодня тёти Мини уже нет на земле. По еврейскому обычаю, умершим нельзя приносить цветы, но никто не сказал, что им нельзя дарить рассказы.

Мина Моисеевна, или попросту тётя Миня, была соседкой по квартире моего друга, режиссёра с киностудии имени Горького.
Вот иногда видишь человека всего пять минут, а такое ощущение, что знаешь его всю жизнь. Точно такое же чувство возникло у меня после встречи с Миной Моисеевной.
Помню, сидим мы с ней, беседуем. Вдруг — телефонный звонок. Кто-то ошибся номером. Громкий мужской голос, который слышу даже я, кричит:

— Куда я попал?!
— А куда Вы целились? — спрашивает тётя Миня.

Теперь пришла пора сказать, кем же была тётя Миня. Она была профессиональной свахой. Сегодня, в эпоху брачных объявлений и электронных связей, эта профессия кажется ушедшей. Но только не для тех, кто знал Мину Моисеевну.

— Человек должен уметь расхвалить свой товар, — говорила она.
— Реклама — это большое дело. Посмотрите, когда курица несёт яйцо,как она кричит,
как она кудахчет. А утка несёт тихо без единого звука.И результат? Куриные яйца
все покупают, а про утиные никто даже не слышал. Не было звуковой рекламы!

Не знаю, как она рекламировала своих женихов и невест, но клиентура у неё была обширная, телефон не умолкал с утра до вечера.
Было сплошным удовольствием слушать, как она решает матримониальные дела.

— Алло! Что? Да, я вас помню, Володя. Так что Вы хотите? Чтоб она была молодая, так, красивая, и что ещё? Богатая. Я не поняла, Вам что, нужно три жены? Ах, одна! Но, чтоб она всё это имела. Ясно. Простите, а что вы имеете? Кто Вы по профессии? Учитель зоологии? Хорошо, звоните, будем искать.
— Алло! Кто говорит? Роза Григорьевна? От кого Вы? От Буцхеса. Очень приятно. А что Вы хотите? Жениха? Для кого, для дочки? Нет? А для кого, для внучки? Ах, для себя! Интересно. Если не секрет, сколько Вам исполнилось? Тридцать шесть? А в каком году? Хорошо-хорошо будем искать. Может быть, что-то откопаем.
— Алло, это Яков Абрамович? Хорошо, что я Вас застала. Дорогой мой, мы оба прекрасно знаем, что у вас ужасная дочь, которая не даёт вам жить. Но всё равно, когда я привожу жениха, не надо ему сразу целовать руки и кричать, что он ваш спаситель. Они тут же начинают что-то подозревать!

Когда Мине Моисеевне исполнилось 75, она приняла самое важное решение в своей жизни — уехать в Израиль. И она уехала. Тихо, незаметно, никому ничего не сказав.
Прошли годы, многое в мире изменилось. Советский Союз установил дипломатические отношения с Израилем — и я впервые оказался на Святой земле.
Я сразу же попросил своих друзей отыскать Мину Моисеевну, если она ещё жива, а если нет — хотя бы узнать, где она похоронена.
На следующее утро чуть свет в моём номере зазвонил телефон:

— Алло! Это великий русский писатель Шолохов-Алейхем?
— Тётя Миня! — заорал я. — Это Вы?
— Ну да! Что ты так удивился, будто тебе позвонил Ясир Арафат?

Через пару часов я уже завтракал в её квартире, точь-в-точь копии московской: те же занавески на окнах, те же фотографии на стенах, такой же маленький телевизор, по которому шли всё те же наши передачи.
— Ничего не меняется, — сказала она, перехватив мой взгляд. — Всё как было. Даже профессия у меня та же.
— Как? Вы и здесь сваха?
— Почему нет? Здесь тоже надо соединять женихов и невест. Как говорится, сводить концы с концами.
Дальнейшая часть дня проводилась под аккомпанемент сплошных телефонных разговоров тёти Мини:

— Алло? Слушаю!… Да, я Вас помню. Вы хотели невесту с хорошим приданым. Так вот, можете открывать счёт в банке «Хапоалим» — я вам нашла невесту. За неё дают 50 тысяч шекелей. Что Вы хотите? Посмотреть её фото? Милый мой, за такие деньги я фото не показываю. Получите приданое, купите себе фотоаппарат и снимайте её, сколько влезет!

— Алло? Бокер тов, геверет! — и тётя Миня затараторила на иврите, как пулемёт. — Ненормальная румынская еврейка, — сказала она, положив трубку. — Денег полно — и она сходит с ума. Не хочет блондина, не хочет брюнета, подавай ей только рыжего! Откуда я знаю, почему? Может, у неё спальня красного цвета, хочет, чтоб муж был точно в цвет!.

— Алло? Ша, что Вы кричите? Кто Вас обманул? Я Вам сразу сказала, что у неё есть ребёнок. Какой позор?… В чём позор?… Ах, ребёнок родился до свадьбы! Так что? Откуда ребёнок мог знать, когда свадьба?…

А я сидел, слушал всё это и умирал от счастья и восторга! Потому что рядом была тётя Миня, потому что, слава Богу, есть то, что в нашей жизни не меняется.
Порой мне кажется, что брось тётю Миню в тундру, в тайгу — и уже через пару дней она будет ходить по чумам, сватать чукчей и эскимосов:

— У меня для Вас потрясающая невеста! Она даже не очень похожа на чукчу, скорее на японочку. Какое приданое?… Какие олени?… Нет, он сошёл с ума! Я ему предлагаю красотку, а он хочет оленей. Да Вы только женитесь — и у вас рога будут больше, чем у оленя!

Сегодня тёти Мини уже нет на земле. По нашему обычаю, умершим нельзя приносить цветы, но никто не сказал, что им нельзя дарить рассказы. Я написал его в память Мины Моисеевны и жалею только о том, что она его не услышит. Иначе она бы непременно сказала:

— Между прочим, про меня мог бы сочинить и получше! К тому же ты забыл вставить мою главную фразу о том, что надо уметь радоваться жизни.

© Аркадий Хайт

[Mila545]

Акробат

Тем вечером, не дождавшись кормильца, бездомная стая разбрелась на ночлег, кто куда. И лишь один черно-белый пес все сидел у крыльца общежития, внимательно высматривая знакомую фигуру. А когда начало смеркаться, он побежал по дороге в ту сторону, откуда обычно возвращался Костя…

Студент третьего курса Константин Смирнов возвращался из гостей в свое общежитие. Час был поздний, шел Костя по безлюдной окраине через частный сектор. Вдруг резкая боль пронзила все его существо, пылая огненным шаром в животе!

Парень, не успев ничего понять, согнулся пополам, в глазах потемнело, и он потерял сознание…

*****
Костя был местным, родился и вырос в этом городе, в приличной семье. А в общежитии жил, потому что самостоятельности захотелось, не сошлись с отцом в некоторых вопросах, проще говоря – поссорились. И вот уже больше года не общались.

Мама переживала страшно, и ругалась, и плакала, пытаясь их помирить. Все безуспешно. Характеры у них с отцом были одинаковые, тяжелые характеры.

В «общаге» Косте нравилось, без дела он не сидел, всегда находил, где подработать вечерами. Друзей было много, кроме студенческих, были еще бывшие одноклассники, да и с соседскими ребятами, с которыми выросли в одном дворе, собирались иногда компаниями.

А еще были друзья – бездомные кошки и собаки, которых Костя с детства подкармливал, таская из дома сосиски и котлеты. А теперь и возле общежития его всегда поджидали местные бродяги, зная, что он не забудет купить пакетик корма для котов, а песикам принесет что-нибудь из гостей.

Тем вечером, не дождавшись кормильца, бездомная стая разбрелась на ночлег, кто куда. И лишь один черно-белый пес все сидел у крыльца общежития, внимательно высматривая знакомую фигуру. А когда начало смеркаться, он побежал по дороге в ту сторону, откуда обычно возвращался Костя…

*****
Первое, что увидел Костя, когда очнулся, было мамино лицо. Глаза, красные от слез и недосыпа, и улыбка, добрая мамина улыбка:

- Привет, родной, - сказала она, - наконец-то! Как себя чувствуешь? Подожди, я сейчас… врача позову…
От мамы Костя узнал, что был у него острый приступ аппендицита, от чего он и потерял сознание.

- Перитонит это был, - поправил вошедший в палату врач, - опасная штука, скажу я вам! Аппендикс воспаленный лопнул, так что перемыли вам, голубчик, все внутренности. Хорошо, что успели…
Косте предстояло провести в больнице около недели. Ночью ему не спалось, и он услышал тихий разговор дежурной медсестры и нянечки в коридоре:

- Парнишка-то этот, на волоске был, если б не собака! Мне Лидка со скорой рассказала, парень в канаве на обочине лежал, сперва думали, что пьяный. А пес возле него – выл на всю округу, а как люди ближе-то подошли, так он лаять начал, как полоумный, за одежду их хватал, и прям к парню подтаскивал! О, как! Спас хозяина-то!
«Спас хозяина…» - эти слова молотом застучали в голове Кости. Он догадался, кто это был – молодой черно-белый кобель, которого Костя прозвал Акробатом. Пес был игривым, ловким и прыгучим. Иногда он встречал Костю по дороге в общагу, и парень все удивлялся, как собака чувствует его приближение! Так вот кому Костя теперь обязан жизнью!

На следующий день родители пришли вдвоем. Мама все хлопотала вокруг сына, то одеяло поправит, то лоб влажным полотенцем промокнет. И говорила, говорила:

- Сынок, как выпишут, поедем домой. Тебе нужна строгая диета, мне доктор все написал. Супчики, кашки, все протертое, тепленькое, по семь раз в день. Про общагу свою даже не думай, пока полностью не восстановишься – не пущу!
Костя был еще слаб и бледен. Он посмотрел на отца, который стоял возле окна и, казалось, боялся встретиться с сыном взглядом. Как давно они не виделись, не говорили. Сейчас они оба сожалели о пропасти длиною в год, что пролегла между ними.

У Кости было время подумать, и этой ночью он решил, что сегодня же попросит прощения у отца, да и у мамы тоже, ведь сколько переживаний он ей доставил.

- Простите меня, я был неправ, - сказал Костя слабым голосом, - я думал только о себе и не хотел считаться с вашим мнением…
- Сынок, не надо, тебе нужен покой, мы тебя любим, и папа очень соскучился, правда, Миша? - защебетала мама и с тревогой посмотрела на мужа.
Отец, отвернувшись от окна, внимательно взглянул на сына:

- Тома, не тараторь, дай человеку сказать.
Костя прикрыл глаза, собираясь с силами. Непросто было вновь заговорить о том, что, собственно, и послужило причиной разлада…

О собаке Костя мечтал, сколько себя помнил. Но единожды сказанное отцовское НЕТ не оставляло шансов, пока Костя был ребенком. И вот он окончил школу, поступил в институт и полностью погрузился в учебу. А в конце первого курса, успешно сдав сессию, вновь заговорил о собаке.

И опять его ждала глухая стена несогласия! Вот тогда они с отцом и поссорились, Костя ушел, хлопнув дверью, и с тех пор дома не жил. Первое время перебивался у друзей, а позже удалось получить место в общежитии.

Понятно, что и там заводить собаку было нельзя. Костя не раз задумывался, не снять ли ему какой частный домишко, зажили бы там с Акробатом…

Да-да, мысленно парень уже считал пса своим. Было между ними полное понимание, с полувзгляда, с полуслова. И вот сейчас, спасенный этим самым Акробатом, Костя лежал в больнице, а пес ждал его там, возле общаги, голодал и скучал…

Поэтому, задвинув подальше всю свою молодецкую гордость и амбиции, Костя сказал отцу:

- Папа, я не прошу разрешить мне держать дома собаку, я понимаю… теперь понимаю… это ваша квартира, и вы вправе не хотеть, чтоб по ней бегал пес.
Костя умолк, ему еще трудно было разговаривать, но отец внимательно слушал и не перебивал. Мама тоже притихла. В конце концов, она так хотела, чтобы отец с сыном спокойно поговорили.

- Я прошу о помощи, - продолжил Костя, - там, на улице, мой друг… Он спас мне жизнь, и я его не оставлю. Как только смогу, я заберу его, буду жилье снимать… Но сейчас, я прошу, его нужно покормить… Он там, возле общаги, черно-белый такой, зовут Акробат…
Костя был бледен, на лбу выступил пот. Мама вновь промокнула ему лицо влажным полотенцем и заверила, что сейчас же пойдет, купит еды для собак, а отец отнесет.

- Папа, возьми сумку мою, Акробат запах почует и все поймет… - еле слышно добавил Костя.
*****
- Вот такая история… Пятнадцать лет уж мы вместе с Акробатом по жизни идем, он тогда и с родителями меня помирил, а позже и с супругой будущей познакомил, да… Запутались поводками с ее таксой!
Сыновья, вон, все трое, под его присмотром росли… А вы говорите – «усыпить»! Да я за его жизнь до последнего вздоха биться буду!
Мужчина в окружении троих сыновей-подростков сидел в коридоре ветклиники. Акробата оперировали, удаляли опухоль. Несмотря на возраст собаки, хозяин настоял на операции, нашел лучших врачей, все оплатил. И сидел теперь, как на иголках, ожидая результата.

И другие посетители, держа на коленях переноски с кошками и собаками, заслушавшись его историей, тоже переживали и старались подбодрить мужчину:

- А чем же закончилась история с аппендицитом? – спросила одна женщина, - Как вы встретились с Акробатом?
Мужчина улыбнулся, вновь погружаясь в воспоминания:

- Мама каждый день навещала меня в больнице и заверяла, что пес-спаситель накормлен и с ним все в порядке. А в день выписки родители приехали за мной на машине, а там… вы представляете… сидел мой Акробат! Намытый, в новом ошейнике! Оказывается, он уже неделю жил у нас дома, отец забрал его в тот же день, после нашего разговора.
Я уселся на заднее сидение, обняв своего друга, а отец, оглянувшись, спросил: «Ну что, едем домой? Восстанавливать силы после операции!» И мы поехали…
Все присутствующие улыбались, прижимая к себе любимых питомцев, больших и маленьких. И тут в коридор вышел врач:

- Константин Михайлович, все прошло успешно, ваш Акробат просто герой! Сейчас он отойдет от наркоза, я выпишу лечение, и можете забирать!
Мужчина, поднявшись, жал руку врача, а по коридору прокатился вздох облегчения. Через час Константин Михайлович в сопровождении троих сыновей и с собакой на руках вышел из ветлечебницы. Он аккуратно устроил Акробата на коленях у мальчиков, сел за руль, обернулся и сказал:

- Ну что, едем домой? Восстанавливать силы после операции!
И они поехали…

[Mila545]

Певунья

После смерти жены Иван Петрович тосковал. Столько лет бок о бок и в горе и в радости. Правда, в последнее время горя было куда как больше. Несколько лет назад потеряли единственного сына. У молодого ещё мужчины, которому жить бы да жить, оторвался тромб, как сказали врачи. Жена такого горя не пережила. Стала болеть и вскоре ушла вслед за любимым сыном. А Иван Петрович ещё зачем-то держался.

Семьи у сына, кроме отца с матерью, не было. Вернее была когда-то. Но супруге его так надоело мотаться по гарнизонам вслед за мужем, что она нашла себе другого мужчину и, долго не думая, подала на развод. Об одном жалел Иван Петрович: детишек его Вадиму Бог не дал. Ни одной родной души не осталось у старика.

Так и жил один в небольшом домике на окраине скромного провинциального городка. Пенсии на одинокую его жизнь хватало, но он все равно устроился сторожем в городской парк, чтобы было не так тоскливо. Дежурил сутки через трое, старательно обходил своё небольшое хозяйство, убирал редкий мусор, иногда поправлял что-то в устройстве немудреных парковых клумб и снова возвращался в милый сердцу, но такой одинокий теперь дом.

Было у Ивана Петровича увлечение. Ещё в армии один из сослуживцев, позже лучший друг, научил его игре на губной гармошке. Он же и подарил первый немудреный инструмент. Потом уж сын Вадим, служа в Германии, привез отцу красивую блестящую гармонику в бархатном футляре. Подарок сына Иван Петрович очень берёг, но играть предпочитал на своей старенькой потертой певунье. И, надо сказать, получалось у него это мастерски.

Однажды, будучи на дежурстве, Иван Петрович как всегда обходил вверенную ему территорию. Парк уже закрылся, было совсем темно, но Ивану Петровичу показалось, что у старого заросшего пруда что-то белеет. Это место граждане приспособили под посиделки давно, но обычно мусор после себя не оставляли. Видно, кто-то поторопился и забыл выбросить.

Старик спустился к прудику и увидел белый плотно завязанный мешок. Ну, так и есть, собрали за собой, а выбросить не потрудились. Иван Петрович уже хотел отнести находку в мусорный бак, но мешок неожиданно шевельнулся. Показалось? Нет. В мешке копошился кто-то живой.

Старик присел на корточки и с трудом распутал тугой узел. Из мешка на него испуганно смотрели два черных блестящих глаза. Собачка. Небольшая размером, вся чёрная, как уголёк. Хвостик бубликом. Это что ж? Неужто топить принесли? Поэтому и поздно так. Не успели, получается... Собачонка дрожала и молча смотрела на своего спасителя.

Он осторожно вынул собачку из мешка и посадил под форменную куртку. Та не сопротивлялась, прижималась доверчиво, словно понимая, что плохого ей этот человек не сделает. Так и до дежурили вдвоем до утра.

Принеся неожиданную находку в дом, Иван Петрович начал хлопотать по её обустройству. Выделил Мухе ( больно мелкая, да чернявая - чисто мушка) мисочки под еду и воду. Соорудил из своего старого свитера подстилку. Хотел было делать будку, но стало отчего-то жаль селить такую малышку во дворе. Пусть в доме будет. Незаметно в приятных хлопотах пролетел день.

Вечером Иван Петрович по своему обыкновению сел во дворе на скамейке, достал губную гармошку и заиграл какую-то одному ему известную грустную мелодию. Муха, лежавшая у его ног, неожиданно оживилась. Потопталась на одном месте, несколько раз обернулась вокруг себя, села, задрала мордочку вверх и запела. Не завыла, не заскулила, а именно запела, старательно выводя незнакомую ей мелодию.

Иван Петрович аж опешил. Играть перестал. Муха тут же замолчала и выжидательно на него смотрела: что же ты остановился, играй дальше. Он и заиграл. Собачка повторила ритуал, и усевшись наконец, снова начала "подпевать". Старик рассмеялся. Вот так штука!

С тех пор стоило ему взять в руки гармошку, Муха тут же усаживались рядом и начинался концерт. Иван Петрович повеселел. После дежурства торопился домой, а иногда, наоборот, брал с собой на работу Муху. Незаметно бежали дни. Близилась середина лета.

...Вадик вытер слезы, пока никто не увидел. Было обидно и больно. Отчим опять оторвался на мальчике, выплеснув свое плохое настроение. Его поперли с очередной работы и он злой целыми днями валялся на диване в комнате, если только не пил во дворе с мужиками.

После смерти отца, когда мать сошлась с отчимом, все говорили, что это правильно, и что нечего одной век коротать. Мужик работящий, а что выпивает иногда, так это не редкость, все так живут.

Сначала они и жили вроде бы ничего. Отчим к Вадиму особо не лез. Точнее просто не обращал на мальчика внимания. Не обращал настолько, что когда к ним домой пришла директор музыкальной школы, поговорить о том, чтобы родители привели Вадима к ним на обучение, кажется, удивился, что в доме, кроме него вообще кто-то есть. И ответил резким отказом. По его мнению пиликать на скрипке было абсолютно не мужским занятием. К тому же тратиться на пасынка он не собирался.

А Вадик бредил музыкой. Его и Нина Сергеевна, та самая директор музыкальной школы, обнаружила, когда он зачарованно стоял под открытым окном класса, где занимались скрипачи. Худенький светловолосый мальчик, прикрыв глаза, слегка покачивался на носках в такт мелодии, перебирая тонкими длинными пальцами невидимые струны.

"Пальцы скрипача..." - Подумала Нина Сергеевна и окликнула парнишку. Тот вздрогнул, хотел было уйти, но, потоптавшись, нерешительно подошёл. Поговорив с мальчиком, Нина Сергеевна пригласила его на прослушивание и поняла, что и в этот раз не ошиблась. У Вадима есть все данные, чтобы стать замечательным скрипачом.

Есть всё, кроме понимающих и любящих родителей. После разговора с отчимом Вадика, она приняла решение и выбила для мальчика квоту на бесплатные занятия в своей школе. Она же подарила ему старую, но ещё вполне хорошую скрипку. Вадик был в восторге, и ни разу не обманул ожиданий Нины Сергеевны. Он действительно обладал редкими способностями и безграничным трудолюбием и упорством. Но учеба в музыкальной школе давалась ему нелегко в основном из-за обстановки дома. Скрипка требовала систематических и продолжительных занятий, а отчим, с тех пор, как лишился работы, редко уходил из дома и был вечно зол, особенно на Вадима.

Вот и сегодня, дождавшись пока отчим уйдет "искать эту чёртову работу", мальчик вытащил скрипку и принялся разучивать новое произведение. Он настолько увлекся, что не заметил, как дверь открылась.

"Да заткнешься ты наконец со своей пильней!" Ударом ноги скрипичный футляр был отправлен в дальний угол. Старенький и потёртый, не выдержав удара, он развалился на две половины. Вадик, всхлипнув, кинулся чтобы поднять, и внезапно получил чувствительную оплеуху. Ещё не понимая до конца, что произошло и не выпуская скрипки из рук, мальчик кое-как схватил разбитый футляр и бросился прочь из дома.

Только выбежав со двора, он немного отдышался, вытер слезы, уложил скрипку в ее покалеченное пристанище, и, прижав к груди обеими руками, побрёл в сторону парка. От обиды сводило скулы. Мальчик не понимал: за что с ним так? Что плохого он сделал?

Незаметно забрёл в самую дальнюю часть парка. Положил футляр на траву, бережно достал скрипку. Привычным уже жестом размял пальцы и заиграл. Музыка лилась, растворяясь в кронах старых деревьев, сплетаясь с тонкими стебельками травы, лилась свободно и умиротворяюще, заставляя мальчика забыть о своих недавних горестях.

Вадик не сразу обратил внимание, что к звукам музыки присоединился ещё какой-то звук. Не раздражающий, скорее необычный, но, как ни странно, звучащий в унисон с его скрипкой. Перестав играть, мальчик огляделся вокруг. Неподалёку сидела маленькая черная собачка и с любопытством смотрела на юного музыканта. Звук исчез. Вадим снова прижал щекой скрипку и тронул смычком струну. Тут же собачка вскинула вверх свою острую мордочку и почти в точности повторила ноту, взятую Вадимом. Он заиграл. Собачка запела. Вадик мог поклясться в том, что его нечаянная слушательница действительно подпевала той самой мелодии, что он сейчас играл.

Мальчик позвал собачку, но малышка подходить не спешила. Сидела, смотрела на Вадика и словно ждала чего-то. Он опять взял несколько нот. Собачонка опять "запела". Засмотревшись на неожиданное чудо, Вадим не заметил, что количество зрителей увеличилось. Пожилой мужчина в униформе молча наблюдал за мальчиком. Почувствовав взгляд, Вадим обернулся и вздрогнул.

-Я помешал? Простите! Я сейчас уйду! - Взволнованно и торопливо произнёс он, суетливо пытаясь уложить скрипку в разбитый футляр.

-Нет, что ты! Играй сколько хочешь. У тебя замечательно получается! Посмотри, как Мухе нравится твоя песня. - Улыбнулся старик.

-Так её зовут Муха?

-Её - Муха. Меня - Иван Петрович. А тебя?

-Вадим... - Еле слышно произнёс мальчик. А старик неожиданно покачнулся, взялся за сердце и прислонился к стволу ближайшего дерева.

-Вам плохо? Позвать кого-нибудь? - Мальчик не на шутку перепугался.

-Нет, нет, сейчас пройдёт, Вадим. Просто так зовут... звали... моего сына.

-А где сейчас ваш сын?

-Умер.

-Простите! - Ещё раз повторил мальчик, совсем растерявшись. - Я не знал.

-Ничего. Лучше скажи, что случилось с твоим футляром. Уронил?

-Да нет. Я его наоборот берёг. Другого-то нет. Он старый был, но ещё прочный. - Торопливо заговорил Вадик, чувствуя, как слёзы предательски наползают из-под ресниц.

-Вот что. Дежурство у нас с Мухой закончилось. Пойдём, Вадим, к нам в гости. Живу я здесь недалеко. Попьём чаю и посмотрим, как можно помочь твоему горю.

Старик и Вадим подружились. Теперь мальчик мог приходить к Ивану Петровичу в любое время. Здесь никто не запрещал ему играть. Иван Петрович с Вадимом по очереди играли на скрипке и губной гармошке, а Муха подпевала.

Знала теперь про необычную собаку и Нина Сергеевна. Вадим с таким восторгом рассказывал о своих новых друзьях, что сердце директора сжималось и от радости, и от тревоги за судьбу мальчика. Женщина уходила на пенсию, этот год был последним в её долгой и успешной карьере. Сотни учеников, множество талантливых музыкантов. Но Вадик, как последний, младший, ребёнок держал её сердце в своих тонких музыкальных пальцах. Ей настолько жаль было этого талантливого ребёнка с непростой судьбой, что она металась в поиске выхода, не зная, как можно ему помочь.

В конце августа в городском парке состоялся конкурс -концерт для талантливых детей города. Участвовал в нём и Вадим. Долго готовился, волновался, обсуждал с Иваном Петровичем и Ниной Сергеевной своё выступление. Пригласил и мать с отчимом. Но отчим, так и не найдя работы, начал сильно пить, и всё чаще не являлся домой, а мать, носившая под сердцем второго ребёнка, и часто болевшая в последнее время, мало интересовалась делами старшего сына.

...Когда Вадик вышел на сцену, он обвёл глазами зелёные кроны парка, солнечные блики, зрителей, сидящих на лавочках, а то и просто на траве. Увидел сидящих рядом Ивана Петровича и Нину Сергеевну. В последние дни они много общались из-за Вадима и теперь выглядели хорошими добрыми друзьями. Иван Петрович прижимал к себе Муху, поглаживая и не давая соскочить с колен. Всё это увидел мальчик, улыбнулся, вскинул скрипку и заиграл.

Он играл так вдохновенно, что зрители замерли. Даже Иван Петрович, не раз слышавший игру Вадима, сидел как зачарованный. Он настолько заслушался, что не заметил, как Муха, вывернувшись из его рук, скоренько побежала к сцене. Усевшись рядом с нижней ступенькой, она привычно задрала мордочку вверх и запела. Иван Петрович рванулся было забрать певунью, но Нина Сергеевна жестом удержала старика.

Люди вытягивали шеи, чтобы посмотреть на такое чудо, ребятишки в первых рядах засмеялись и начали показывать на собаку пальчиками. В толпе зрителей прокатился лёгкий шум. И только Вадим, привыкший к Мухиным сольным номерам, продолжал играть так же вдохновенно и невозмутимо.

-Первое место нашего конкурса и главный приз - бесплатное обучение в школе при музыкальном училище с последующим зачислением в ряды его учащихся мы единогласно решили присудить Свиридову Вадиму! - Конферансье переждал аплодисменты зрителей. - А за потрясающую творческую выдержку и особую любовь зрителей... - Тут он указал на Муху, уже изловленную Иваном Петровичем. - За особую любовь зрителей мы присуждаем так же приз зрительских симпатий. Вадим может выбрать любой музыкальный инструмент и комплект аксессуаров к нему. Оргкомитет конкурса оплатит все расходы!

Вадим стоял растерянный, ошарашенный свалившейся на него удачей, и только слегка улыбался. Ответив на дежурные поздравления, пожав руки представителям оргкомитета, забрав дипломы и сертификаты, мальчик наконец спрыгнул со сцены и подбежал к своим друзьям.

-Нина Сергеевна, Иван Петрович, представляете, председатель комиссии сказал, что я смогу жить в их общежитии при училище, и репетировать в настоящих залах! А ещё, вы же слышали, они сказали, что я могу выбрать какую угодно скрипку, и смычки, и футляр! Вы же мне поможете? И это всё вы! Спасибо! И Муха!

Мальчик отдал диплом Нине Сергеевне, подхватил собачку на руки и поцеловал её в маленький чёрный нос. С Мухой на руках Вадим продолжал говорить, говорить. Слова лились из него потоком, не в силах выразить полноту испытываемых им сейчас чувств.

Пожилые люди смотрели на этого взволнованного счастливого мальчика и радовались за него так, как давно уже не радовались ни за кого в этой жизни. А Муха моргала черными глазёнками, не понимая, из-за чего люди устроили такой переполох, и мечтала, как они сейчас все вернутся домой, поедят вкусную косточку, что припрятана у самого порога и потом, может быть, она, Муха, ещё споёт.

https://zen.yandex.ru/media/id/5f8f427d ... mpaign=dbr

[Львица.]

Снимали мы в Крыму — рассказывает Смоктуновский.
Съёмки проходили на берегу моря. Жарко было.
В обеденный перерыв вся группа бросилась купаться. И я, естественно тоже.
Наплавался, нанырялся, слышу — зовут. Ну, я актёр дисциплинированный: зовут — иду.
Оператор говорит: "Надо закончить всё, пока солнце не ушло". Надо так надо.
Сел я уже на грим и чувствую что–то не то, дискомфорт какой–то.
И вдруг, до меня доходит, что челюсти–то во рту нет! Выронил, когда нырял.
Я сразу к режиссёру, ору: "Я челюсть потерял!"
А он ржёт и все вокруг с ним вместе. Думают — я разыгрываю их. Полчаса доказывал, что не шучу.
Ну, а когда до них дошло, что это правда, стало всем так грустно–грустно.
Снимать не можем.
Да ещё предпоследний день месяца, если отснятый материал сегодня вечером в Москву не отправят, то план летит к чёрту, а соответственно и премиальные (в те годы в кино премиальные были + 40% к зарплате!).
Тут уж народ веселиться совсем перестал и на меня так косо посматривать начал...
Режиссёр директору говорит: "Ничего не знаю, выкручивайся как хочешь, но чтобы максимум через полчаса у меня Смоктуновский был в кадре!"
Директор — к художникам, к бутафорам, а те: "Мы–то при чём? Мы не дантисты."
Короче, директор в отчаянии хватает мегафон и орёт на весь пляж, что тому, кто найдёт челюсть Смоктуновского, он лично выкатывает пять бутылок коньяка.
После этих слов все дружно бросились в воду (даже те, кто в нашей съёмочной группе не работал).
Ныряли, ныряли... долго...
А потом, представляете? Одному парнишке–осветителю повезло! Выныривает, рот до ушей, а в руке — челюсть.
Ну все сразу бросились готовиться к съёмкам, пока солнце не ушло.
Я скорей челюсть схватил, в рот сунул...
(Иннокентий Михайлович выдержал мхатовскую паузу, а потом трагическим шёпотом окончил фразу)
А она... представляете?.. не моя...

Вениамин Смехов.

Источник: https://fotostrana.ru/public/post/348628/2147829760/

[Mila545]

Безнадежно больной мужчина был спасен донором, но чужое сердце не давало ему покоя.
Удивительная история

Олег был болен, смертельно болен. Последние полгода палата реанимации стала его вторым домом, или первым. Еще не старый мужчина, с острой сердечной недостаточностью. Он лежал, опутанный проводами, многочисленных аппаратов поддержания жизнедеятельности, и даже лежа задыхался. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы это уже наконец закончилась. Неважно как, но закончилось. Днем и ночью, без сна, прислушиваясь к жужжанию окружающих приборов, спасало только короткая дремота, после успокоительных уколов. Он был истощен и вымотан ожиданиям, а ведь когда-то это был, полный сил, 48-летний здоровый мужик, марафонец с солидным стажем.

Почему же это произошло с ним? У специалистов ответа не было, а копание в себе до такой степени надоело, что Олег старался не о чем больше не думать, просто лежал и ждал конца. И конец наступил, только совсем не так, как он себе представлял. Однажды, уже на исходе дня, когда на ночное дежурство прибыло очередная бригада реаниматологов, в отделении ворвался дежурный хирург.

- Срочно готовьте больного к операции, у нас есть сердце!

От внезапного шока у Олега пошла кругом голова, правда в его состоянии это было довольно частое явление, но в этот раз к головокружению прибавилось шальная радость и восторг. Ему было очень стыдно за свою реакцию, ведь фраза у нас есть сердце, означала только одно, прямо сейчас какой-то человек умирает или уже умер. Какой-то очень хороший человек, ведь он подписал договор о донорстве своих органов в случае внезапной смерти. А на это мало кто способен уже. Олег ничего не мог с собой поделать, он лежал и вымученно улыбался. У него появился шанс. Потом было многочасовая операция и месячный курс реабилитации в больничном стационаре. И вот наконец наступил день, когда его с кучей рецептов на руках и предписанием проходить еженедельное обследование, отпустили домой. Он уходил в тоскливом настроении. Все никак не мог поверить, что снова сможет нормально жить, а еще во внутреннем кармане его куртки лежал заветный адрес.

Обязательно нужно будет навестить родителей молоденького байкера, который так нелепо погиб под колесами грузовика, чтобы подарить ему свое сердце. Три дня в своей небольшой однушке он пытался настроиться на встречу с родными парня, но чем больше он думал о поездке, тем больше расстраивался и волновался, не представлял, что скажет людям, потерявшим единственного ребенка. Ведь в больнице ему сказали, что отец с матерью были шокированы решением парня о донорстве органов. Они об этом просто ничего не знали. Тянуть дольше было нельзя и Олег решился.

Горсть успокоительных с утра помогла нормально перенести поездку на автобусе в отдаленный район города. Всю дорогу он пытался найти нужные слова, которые бы не показались фальшью, но они совсем не понадобились. Как не понадобилась и объяснять кто он такой. Увидев на пороге незнакомого понурого мужика мать парня зарыдала и уткнулась ему в грудь, а потом попросив разрешения, долго слушала как бьется в чужой груди сердце ее сыночки. Отец же даже не подал руки. Подавленый и отстранённый, он стоял поодаль напряжённо рассматривая что-то в дальнем углу, и только присмотревшись, Олег понял что лицо его мокрое от слез. Не попрощавшись Олег выскочил из квартиры и поспешил вниз, с трудом отдышавшись во дворе стрельнул сигарету у прохожего и закурил. Он сделал глубокую затяжку, ругая себя, что нарушает запрет и замер. Чужое сердце в его груди сделало кульбит и поскакало в неуправляемом галопе. Испуганный Олег отшвырнул недокуренную сигарету, но нарушать нельзя, решил он для себя. Постоял, прислушиваясь к сердечному ритму, лучше не становилось, сердце колотилось в бешенном темпе. Мужчина попытался сделать шаг в сторону остановки, но тут его вдруг накрыло ощущение, что ему нужно что то сделать что то очень важное, без чего дальнейшая жизнь потеряет всякий смысл. Усилием воли, взяв себя в руки, он уехал домой, но на следующее утро вынужден был снова вернуться в знакомый уже двор. Его влекло туда помимо собственной воли какое-то тревожное и очень сильное чувство, он уже не заходил к родителям парня, а стоял во дворе, удивленно озираясь. Что он должен сделать? Что? Этот вопрос мучал Олега все сильнее с каждым днём, но хуже всего то, что сердце стало сбоить и по ночам. Врачебное обследование не дало результатов. В больнице сердце вело себя, на удивление, прилично. Не тебе беспокоит тахикардия, не даже нарушения ритма. Но стоило ему вернуться домой, сердце словно подстегивал невидимый хлыст.

-Господи, да лучше бы я со своим помер, чем с чужим мается! - мучительно думал мужчина, в очередной раз отправляясь во двор погибшего парня. Для себя он решил, что едет в последний раз, чего бы от него не требовало сердце. Оно всего лишь внутренний орган, мотор, мышца, которая не смеет портить ему жизнь. Поэтому прибыв на место, Олег просто остановился в центре двора, постоял с минуту, закрыл глаза, полностью отдавшись грохотавшему внутри ритму. Не зная что предпринять, мужчина стал медленно поворачиваться по часовой стрелке, надеясь, что стучащие внутри чужое сердце даст подсказку. И оно подсказало, забилось тихо и трепетно. Олег медленно побрел в дальний, захламлённый угол двора, пробираясь среди бытового мусора, он внимательно смотрел по сторонам. Что-то очень важное было уже рядом, об этом его предупреждал тихий стук чужого сердца. Мужчина сделал еще два шага и чуть не споткнулся, о понуро сидящего, старого пса. Собака сидела, печально свесив голову, не глядя на человека она зло оскалилась, недвусмысленно предлагая ему уйти. Олег уже было собрался последовать совету, но сердце вдруг тихонько стукнуло. Он вздохнул и нехотя протянул дворняге руку. Пёс было отпрянул, но принюхавшись с удивлением уставился на незнакомого мужика, заскулил жалобно, затряс хвостом и кинулся ему в ноги, прижимаясь как к родному. И тут Олега осенило, это четвероногий друг погибшего. Вот чего хотело его сердце.

-Ну пойдем со мной! -потрепал он лохматого по холке.

-Конечно я тебя не брошу. - он облегченно выдохнул.

С детства хотел собаку, но не сложилось в жизни, теперь будет. Пес собрался идти назад, но собака не зло заворчала. Олег удивленно округлил глаза, а пес побрел к огораживающим мусорные баки кустам, оглядываясь словно приглашая за собой, но Олег не успел сделать и шага. Из кустов, навстречу ему, вынырнул огромный полосатый кот. Кот был из тех, кого жители обычно называют бандитами. С изрезанной шрамами серой мордой и пушистым хвостом трубой. Без тени сомнения он потерся о ноги Олега и легко боднул подошедшего пса, ну что ж двое так двое. Мужчину начала забавлять эта ситуация, он оглянулся вокруг. По логике вещей должен быть еще кто-то, бог троицу любит, и интуиция не подвела. С раскидистого клена на голову кота спикировал встрепанный, бесхвостый воробей. Мужчина даже прикрыл глаза, в ужасе представляя, как быстро с ним расправиться полосатый, но ничего подобного не произошло. Кот только легко тряхнул головой, когда птичка ухватила его клювом, за рассеченное когда-то ухо.

-Бременские музыканты, честное слово! - произнес улыбающийся Олег.

-Надеюсь все в сборе? Тогда пошли.

Потом он стоял на бордюре, безуспешно пытаясь поймать такси. А троица жалась к цоколю ближайшего здания, не предпринимая попыток удрать или разбежаться. Водитель, подъехавшего такси, зло покосился на спутников Олега и отрицательно качнул головой.

-Только блохастых в салоне не хватало.

Ситуацию спасла тысячная купюра, и водитель вздохнув полез застилать задние сидения покрывалом. Они неспешно ехали по городу. Таксист оказался любителем поболтать, поэтому не оставлял надежды разговорить пассажира. Олег отвечал односложно, но когда тот спросил, зачем ему нужна эта помойная троица, взорвался, с неожиданной для себя горячностью. Он стал рассказывать про операцию, чужое сердце, и этих троих бедолаг, узнавших в нем хозяина. Взвизгнув тормозами, автомобиль метнулся к обочине. Удивленный Олег уставился в перекошенное лицо таксиста и замер, сейчас попрет из машины, догадался со страхом, но произошло неожиданное. Водитель, трясущимися руками, вытряхнул сигарету из пачки и вывалился из машины. Олег в изумлении наблюдал в окно, как бородатый, суровый таксист, не может прикурить, из-за ходивших ходуном пальцев. Смяв не прикуренную сигарету, он сел за руль, глянул в зеркало заднего вида, и рванул с места. Мужчина запротестовал было увидев, что их маршрут круто изменился, но водитель остановил его жестом.

-Довезу с ветерком!

Но довез он не сразу, они объехали три крупных торговых центра, откуда таксист неизменно возвращался с покупками, а когда подъехали к нужному подъезду, приказал убрать протянутые деньги.

-Тебе они теперь нужнее! Что ж я не человек?

Потом он выгрузил из машины все и пошел вслед за Олегом, ведущим животных домой. Тот пытался отнекиваться, увидев как водитель деловито выгружает пакеты на стол. Лежанки ,миски, поводок, лоток, мешки с кормом и наполнителем для туалета, и даже красивая, высокая клетка с жердочкой и поилкой. В глазах Олега стояли слезы, но таксист только махнул рукой и поспешил к двери.

-Завтра приеду помогу их искупать, сам не надрывайся, тебе нельзя.

А следующим вечером они сидели за накрытым Олегом столом и смотрели на развалившуюся в кровати хозяина животинку. Хвостатые, перебирая лапами, храпели на разные голоса, и только воробей сидел нахохлившись, боясь отпустить рваное кошачье ухо.

-За твое чужое сердце! - поднял таксист стакан сладкой газировки.

-Твое чужое… - повторил он, будто пробуя слова на вкус.

С тех пор они стали приятелями и таксист Семён часто приезжает к Олегу по поводу и без. Олег всегда ему рад, а хвостатые просто сходят с ума в присутствии семена, ведь он балует их вкусняхами, никогда не приезжая без угощения. Сердце мужчины больше не сбоит, только изредка наваливается тоска и снятся странные сны, не из его жизни. Тогда Олег просыпается в испуге, садится в кровати и гладит своих питомцев. Тоска отступает и они снова засыпают все вместе, он его новая семья и его чужое сердце.

[Агнесса]

Обрыдалась, голова даже разболелась. Неужели из жизни или выдумка?

[Lyudmila]

Я верю в доброту, а значит, верю и в историю. Хороший конец, тепло на душе после прочитанного.

[Леля]

Хороший рассказ!

[Mila545]

Этот щенок залаял всего один раз в жизни

Этот щенок прибился в семью много лет назад. Он просто подошел к мужу Наташи - Николаю и уткнулся носиком в ногу. Он был совсем маленьким и, судя по всему, очень голодным. Худые бочка впали, и сквозь кожу просвечивали ребра. Наталья тогда сказала, что нельзя оставлять его на улице, он точно погибнет, и они забрали малыша к себе. Щенок оказался очень умным и спокойным, но людей удивляло другое, он ни разу не гавкнул и не зарычал, он просто не подавал голоса.

Наташа даже возила щенка в клинику, но никто толком не смог объяснить причины таинственного молчания. Малыш был абсолютно здоров, и супруги решили оставить все как есть, может это такая особенность у собачонки. Ну кто сказал, что собаки обязательно должны лаять.

Малыш рос и превращался в крупную собаку с длинной красивой шерстью, он уже не очень соответствовал своему позывному, но не менять же его. Малыш был не просто умным. Казалось, он понимает все просто с 1 взгляда, он приносил пульт от телевизора, телефон, и даже планшет, причем делал это так аккуратно, чтобы не повредить. Хозяевам достаточно было просто попросить пса об этом и показать пальцем направление, где лежит нужная вещь.

Нужно сказать, что и любили они своего друга так, как любят настоящего члена семьи. Да он и был таковым, все вместе они ходили на прогулки, играли или просто нежились в теплой постели. Дети пса просто обожали, но все это время Малыш оставался беззвучным, ни визга, ни лая, ни рыка.

За все время взросления малыш успел заболеть, и семья самоотверженно лечила его и боролась с недугом. Они делали уколы поили лекарствами и все время были рядом. Они просили пса, лишь об одном – выздоравливать, и малыш справился.

В начале он был еще очень слаб, но должный уход и любовь родных людей сделали свое дело. Пес полностью восстановился, и казалось стал еще нежнее относиться к своим хозяевам. Жизнь вернулась в прежнее русло.

Но внезапно случилось еще одно несчастье – Николай слег с инфарктом. Ему могла помочь срочная операция на сердце, но выяснилось, что у мужчины аллергия, на практически все препараты для анестезии. Существовало 1 лекарство, которое ему подошло бы, но больница не имела его в наличии.

Обзвон всех больниц в соседних областях дал результат. В амбулатории за 30 км этот препарат был. Его обещали срочно передать каретой скорой помощи. Впоследствии Наталья сама не могла ответить на вопрос, зачем она поехала в тот поселок одна. Просто попросила сестру приглянуть за детьми и помчалась в клинику на машине, да еще и малыша с собой прихватила. Собака, молча сидела на пассажирском сидении и внимательно вглядывалась вдаль.

На улице бесчинствовала непогода. Свинцовые тучи застилали небо и были слышны отдаленные раскаты грома. Первые крупные капли дождя уже упали на лобовое стекло автомобиля, и все равно женщина в рекордно короткие сроки, доехала до амбулатории. Лекарства уже подготовили для передачи, и в этот момент небо раскроило надвое яркая вспышка молнии. Из-за шума дождя и грохота грома ничего слышно не было. Разряд молнии попал в электростанцию, и поселок погрузился во тьму.

Среди белого дня стало темно из-за непогоды. Машина скорой уже отъехала от здания больницы, и женщина двигалась следом, сопровождая ее, она хотела сама убедиться, что все пройдет гладко. Из-за отключения электроэнергии, в городке воцарился хаос. Неработающие светофоры создали множество аварий, а ненастье внесло свою лепту.

Многие улицы были затоплены, автомобили, брошенные своими владельцами, замерли посреди улиц. Кое-где сильный ветер повалил деревья, суматоха и пробки не давали возможности машине медиков проехать дальше.

Наташа под ливнем сумела собрать пакет с лекарством для мужа из рук фельдшеров и попыталась прорваться самостоятельно. Ее маленькая машина проезжала по тротуарам и узким переулкам. Навигатор не работал и ехать приходилось интуитивно, выбирая направление. Скорость была минимальной, а часто приходилось вообще останавливаться.

Уже в родном городе непогода принесла еще больше беды. Поваленные столбы и огромные лужи поспособствовали тому, что перед единственным мостом по пути к больнице образовался затор из-за столкновения сразу 3 автомобилей, ехать в объезд означало потерять много времени, да и неизвестно, как там обстояли дела на дорогах. Ждать было некогда, и жена, прижав к себе пакет с медикаментами, закрыла машину и побежала вперед, надеясь добраться пешком.

Малыш молчаливо рванул следом, преданно заглядывая хозяйке в глаза. Она понимал, что сейчас помочь мужу может только она, поэтому бежала изо всех сил, пока нога не попала в выбоину на асфальте. Из-за луж ее совсем не было видно, женщина упала. Боль в ноге была ужасная. Наталья попробовала встать, но боль пронзила на сквозь, и женщина поняла, что не может идти дальше. Слезы застилали глаза, она не успевала помочь самому дорогому для нее человеку.

Собака крутилась рядом, не понимая, что предпринимать. Наташа достала телефон. Во время падения он пострадал, и теперь она с тоской смотрела на разбитый экран. Связи теперь тоже не было.

Взгляд упал, на молча глядящего ей в глаза пса, и отчаянная Наталья приняла единственно верное решение – осторожно привязала своим шейным платком пакет с лекарствами к спине собаки. Облегчением стало то, что на пакете работники скорой помощи написали наименование, назначение и фамилию пациента для кого предназначался пакет. Так у них было положено, и сейчас женщина этому искренне была благодарна.

Она обняла малыша за шею и со слезами на глазах попросила отнести пакет хозяину и еще тихо добавила, чтобы он бежал изо всех сил, ведь до больницы совсем немного, за мостом через небольшой парк, и пес понял. Лизнув щеку хозяйки и оглянувшись, молча помчался по темному мосту.

Наташа смотрела ему вслед и молилась, чтобы он успел, и малыш успел. Все прошло хорошо. Уже потом дома в кругу семьи, Николай обнимал своего пса за лохматую шею и вспоминал. Там в больнице, сквозь пелену затуманенного сознания, он вдруг услышал громкий надрывный лай. Его Малыш подал голос.

Тогда он решил, что ему показалось, но весь мед. персонал единогласно подтвердил, что в ту ночь их привлек громкий голос собаки, которой несся молнией по коридорам больницы, зовя за собой врачей. Малыша никто не мог остановить. Лишь возле кровати Коли, он остановился и перевел дыхание. Медсестры увидели посылку на спине и по надписи все поняли.

Супруга Николая получила сильное растяжение связок и теперь заметно прихрамывала, но это была ерунда по сравнению с тем, что ее муж был здоров и находился рядом. Самое необъяснимое было то, что малыш вновь замолчал, и сколько не просили его подать голос, он так и не выполнил эту просьбу, молча наклонял умную морду и внимательно смотрел на людей, а Николаю так хотелось опять услышать голос, вырвавший его из пучины, куда он медленно и безнадежно спускался, но пес молчал.

А впрочем может он и был прав, разве так уж важно умеют ли подавать звуки те, кого мы любим, важно то, что в нужное время они способны на невозможное для того, чтобы спасти нас.

[Mila545]

Продавщица

Он поднял вверх рыжего, как солнышко, котёнка. Тот, увидев перед собой страшное лицо не испугался. А вырвавшись из рук мальчика, спрыгнул на прилавок и, пробежав по нему, прижался к грязно-белому халату тёти Клавы и потёрся об неё своей маленькой рыжей головкой...

Такая… Знаете, бывают такие женщины, мощного телосложения. Будто высеченные из камня. А лицо…

Вот на лицо тёти Клавы никто никогда не смотрел. Не решались. Потому что выражало оно всегда одно и то же. Угрозу, презрение и злость. И обиду на жизнь. Казалось, она вот-вот поднимет голову и закричит в небеса:

- О, Господи! Ну почему я должна обслуживать вот этих?...
Тётя Клава была продавщицей. Именно – Продавщицей. И по профессии, и по натуре. Она принимала покупателей, уперев два пудовых кулака в то место, где должна была быть талия. И сверлила наглеца таким взглядом, что самые смелые мужики смущались, отводили глаза в сторону и тоненьким голоском, извиняющимся тоном просили. Она снисходила. И отрезала колбаски.

Смельчаки, решившиеся возвысить взгляд свой и голос, наблюдали такую картину…

Тётя Клава снимала пудовые кулаки с талии и клала их на прилавок. Лицо её принимало цвет свёклы, а глаза превращались в два ствола. Из горла вырывался рёв, сравнимый с львиным. Очередь приседала. Как будто над ними пронёсся истребитель, а мужик…

Мужик, поперхнувшись и побелев, немедленно извинялся и был готов признаться во всех совершенных и будущих грехах, и тут же написать заявления о явке с повинной. И никто ещё за всё время не решился перевесить и проверить.

Но больше всего. Больше всего, её раздражал малец.

Наглый такой пацан. Десяти лет от роду. Который имел наглость являться к ней с завидной регулярностью и, вывалив на прилавок кучку мелочи, просить тоненьким голоском:

- Тётя Клава, пожалуйста. Отрежьте мне молочной колбаски.
Тётя Клава краснела, белела и серела лицом.

- Опять явился! - гремела она так, что дребезжали стёкла. - Опять отрежь ему пятьдесят грамм!
Она торжествующе смотрела на очередь. И толпа, всегда готовая в другом месте возразить и закричать, отводила глаза.

- Опять по мою душу явился, нервы мне трепать? Ишь ты, лорд аглицкий какой. Оне, видите ли, по пятьдесят грамм кушать изволят!
Но малец, как ни странно, не смущался и не пугался. Он поднимал на Продавщицу небесно-голубые глаза и говорил:

- Отрежьте, пожалуйста, тётя Клава. Очень надо.
Тётя Клава опять открывала рот, из которого должна была выпасть атомная бомба, но…

Но почему-то, вглядевшись в его голубые глаза, замолкала и спокойно отрезала кусочек колбаски. Вздох облегчения проносился по очереди, и малец уходил, зажав в кулачке пакетик.

В этот день у тёти Клавы было особенно грозное настроение. Очередь напряженно молчала. Продавщицы из соседних отделов старались не смотреть в этом направлении. То и дело, срываясь на крик, тётя Клава бросала покупателям пакетики с колбасой и тут…

И тут опять из-под прилавка в самое неподходящее время вынырнула вихрастая голова с голубыми, как небо, глазами.

Они уставились на Продавщицу, и малыш произнёс в абсолютной, звенящей тишине:

- Тётя Клава, тётя Клава. У меня сегодня нет денег. Но мне очень надо. Отрежьте мне, пожалуйста, грамм пятьдесят, а я вам потом деньги занесу.
Подобной наглости никто не мог себе позволить. Это было покушение на святое. На самую суть торговли.

Тётя Клава покраснела, побледнела и издала такой рык, что все находившиеся в магазине присели, а один алкоголик, пытавшийся спрятать в штанах бутылку водки, выронил её и поднял руки вверх.

Бутылка упала на бетонный пол и разлетелась на тысячи кусочков со звуком осколочной гранаты. Но никто и не обратил внимания на эту ерунду.

- Ты, ты, ты! Лорд паршивый! Опять сюда явился, чтобы меня до инфаркта довести?!
И она подняла вверх свой пудовый кулак.

Все закрыли глаза. И те, у кого было сердце, схватились за него.

Но маленький Лорд не испугался. Он не дрогнул и даже голос его не изменился. Он опять посмотрел на тётю Клаву своими голубыми глазами и сказал спокойно:

- Он очень кушать хочет. А у меня денег нет. Мама не дала на завтрак. Забыла просто.
И он поднял вверх рыжего, как солнышко, котёнка.

Тот, увидев перед собой страшное лицо тёти Клавы, почему-то не испугался. А вырвавшись из рук мальчика, спрыгнул на прилавок и, пробежав по нему, прижался к грязно-белому халату тёти Клавы и потёрся об неё своей маленькой рыжей головкой.

По магазину пронёсся стон, полный ужаса и боли. Всем показалось, что сейчас, поднятый пудовый кулак упадёт на рыжего малыша и раздавит его, как муху.

Пьяница с поднятыми руками упал на пол, скрючился и закрыл голову руками.

Тётя Клава сперва посерела, потом побелела, потом покраснела. И из её горла вырвался хрип. Она опустила кулак и, схватив рыжего малыша, поднесла к лицу. Тот мяукнул и ткнулся мордочкой в её нос.

- Это ты, что же? - спросила она грозно. - Всё это время мамкины деньги, которые она на завтраки давала, вот на этого паршивца тратил? И каждый день мне тут нервы трепал, покупая ему по пятьдесят грамм колбаски?
- Ага, - ответил малолетний преступник. - Только, вы не думайте. Я завтра деньги вам занесу. Как мама даст, так я и принесу.
Продавщица из отдела с конфетами всхлипнула и, выбежав из-за прилавка, вложила в руку Лорда с голубыми глазами купюру.

- А ну не сметь! - крикнула тётя Клава так, что задрожали стёкла в магазине, а пьяница, лежавший на полу и обнимавший голову, стал тихонько подвывать. - А ну не сметь, - повторила она страшным шепотом.
- Забери-ка свои деньги! - обратилась она к продавщице из конфетного отдела, и та, взяв купюру, отошла в сторону.
- Иди-ка сюда, малец, - сказала она Лорду.
И, отрезав большой кусок молочной колбасы, положила в пакет.

- А это вам с мамой от меня, - и она положила туда же целую палку копченой дорогущей колбасы.
Очередь стояла, разинув рты. Продавщица из конфетного уронила бумажную купюру. А пьяница встал с пола, огляделся и, спрятав в штанах литровую бутылку водки, спокойно вышел из магазина.

- А котёнка своего этого наглого, - сказала тётя Клава, - ты мне оставь. Мне, знаешь ли, давно нужен работник на складе. По отлову мышей. Вырастет и будет охотничьим котом.
Очередь заулыбалась и продавщицы из соседних отделов тоже.

Рыжий, как солнышко, котёнок мурлыкал и тёрся о тётю Клаву. Она подняла его и на несколько минут исчезла в подсобке. Потом опять появилась перед прилавком и строгим голосом сказала:

- Ну? Кто следующий?
Следующие почему-то улыбались, несмотря на грозный вид тёти Клавы. Они тихо и уважительно разговаривали с ней и она…

Отвечала им так же, а иногда… Можете мне, конечно, не поверить. На её каменном лице возникало подобие улыбки.

Теперь в этом магазине два кота. Один рыжий и один серый. Этот голубоглазый Лорд, таки притащил ещё одного котёнка. Все продавщицы подкармливают котов, но те…

Можете мне, конечно, не поверить. Но они всегда предпочитают тётю Клаву и старательно мешают ей работать, а та…

Рычит, ругается и мечет громы и молнии, поглаживая две шерстяные спинки.

И очередь… Очередь улыбается.

Такая вот история о Лорде, Продавщице и колбасе.

[Нелля]

Хорошие истории... до слёз...