Музыка из радиол и патефонов

[Лидия]

Жаль...

Но что сделаешь! Сколько вещей, дорогих нашему сердцу, пропали , ушли в прошлое.

[Лидия]

Нашла то , что выставляли Таня и Виктор. Конечно, это не все.

[Лидия]

[Лидия]

[Лидия]

поёт Павел Михайлов ; композитор Ежи Петерсбурски ;слова Иосиф Альвек; художник Fabian Perez

[Mila545]

Репрессированная песня. "Прасковья"

В сорок пятом году Исаковский написал свое самое пронзительное стихотворение «Враги сожгли родную хату…», воплотившее всё то, что чувствовали десятки, а может, и сотни тысяч солдат – освободителей Европы, да вот не освободителей самих себя. Стоило всего лишь один раз прозвучать по радио этой песне под названием «Прасковья», как она была со скандалом запрещена для дальнейшего исполнения, хотя люди писали на радио тысячи писем с просьбой ее повторить.
Однако «вино с печалью пополам» пришлось не по вкусу обессердечившимся от усердия цековским и пуровским проповедникам оптимизма.

Исаковский позже рассказывал:

Редакторы — литературные и музыкальные — не имели оснований обвинить меня в чём-либо. Но многие из них были почему-то убеждены, что Победа исключает трагические песни, будто война не принесла народу ужасного горя. Это был какой-то психоз, наваждение. В общем-то неплохие люди, они, не сговариваясь, шарахнулись от песни. Был один даже — прослушал, заплакал, вытер слезы и сказал: «Нет, мы не можем». Что же не можем? Не плакать? Оказывается, пропустить песню на радио «не можем».
Стихотворение было раскритиковано «за распространение пессимистических настроений», и на долгие годы песня исчезла из репертуара официальной советской эстрады.

Запрет длился полтора десятилетия, пока в 1960 году Марк Бернес не отважился исполнить «Прасковью» во Дворце спорта в Лужниках. Прежде чем запеть, он глуховатым голосом прочел, как прозу, вступление: «Враги сожгли родную хату. Сгубили всю его семью». Четырнадцатитысячный зал встал после этих двух строк и стоя дослушал песню до конца. Ее запрещали еще не раз, ссылаясь на якобы возмущенное мнение ветеранов. Но в 1965 году герой Сталинграда маршал В.И. Чуйков попросил Бернеса ее исполнить на «Голубом огоньке», прикрыв песню своим прославленным именем.

Песня не сделалась массовой, да и не могла ею стать, но в драгоценном исполнении Бернеса, которого критики ядовито называли «безголосым шептуном», стала народным лирическим реквиемом.

Более 20 песен – как ни с кем другим – Блантер написал на стихи Исаковского.
«Удивительно легко было писать на стихи Исаковского, – вспоминал он. – На самые, казалось бы, сложные. И творчески мы сразу понимали друг друга. Вот один из примеров. Встречаю я возле нашего дома, на улице Горького (мы жили с Исаковским тогда всего лишь на разных этажах) Александра Трифоновича Твардовского. Он говорит взволнованно: «Идите скорее к Мише, он написал замечательные стихи. Убежден, что если вы возьметесь, получится песня, что надо...» Поднялся я к Исаковскому, и он мне прочитал... «Враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью. Куда ж теперь идти солдату, кому нести печаль свою...» и т. д. А потом как бы даже извинился: «Очевидно, Саша ничего в этом деле не понимает. Здесь слов – целая простыня. В какую же песню все это влезет?» Однако через час, уже у меня дома Исаковский слушал нашу песню».
Враги сожгли родную хату
Автор музыки — Матвей Блантер, автор слов — Михаил Исаковский.

Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?

Пошёл солдат в глубоком горе
На перекрёсток двух дорог,
Нашёл солдат в широком поле,
Травой заросший, бугорок.

Стоит солдат — и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: «Встречай, Прасковья,
Героя — мужа своего.

Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол,-
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришёл…»

Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только тёплый летний ветер
Траву могильную качал.

Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой.

«Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришёл к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.

Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам…»,
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.

Он пил — солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
«Я шёл к тебе четыре года,
Я три державы покорил…»

Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.

[Lyudmila]

/Кальмер Тенносаар "Летка-енка" (Йенька) Kalmer Tennosaar Letkis (1966)/

[Лидия]

Помню эту песенку и мелодию. Танцевали в 60-е году и в школе и дома. Мило!

[Mila545]

Чарльстон и "Ла Бамба". Забавные песни и танцы 60-х

Советское телевидение конца 50-х и 60-х годов часто приглашало в популярные телепрограммы иностранных исполнителей из стран социалистического лагеря. Песни на иностранных языках, с такой непривычной заграничной удалью исполненные молодыми певцами и певицами, неслись из радиоприемников. А счастливые обладатели телевизоров могли воочию насадиться номерами иностранных артистов.

Сегодня мы подобрали для вас несколько самых интересных, на наш взгляд, выступлений, сохранившихся с тех давних лет в архиве Гостелерадиофонда.

Зажигательный театрализованный номер, снятый в павильоне, исполняет чехословацкая артистка Эдита Стаубртова. Песня "Бабушка, научи меня танцевать чарльстон" (Babičko, nauč mě charleston) снята в 1961 году.



Югославскую певицу Радмилу Караклаич в СССР знали и любили не меньше, чем отечественных исполнителей. Ее концерты всегда проходили с успехом, а многие песни, впервые исполненные Радмилой, становились популярными Советском Союзе. На "Голубом огоньке" Радмила Караклаич поет мексиканскую народную песню "Ла Бамба" в сопровождении эстрадного оркестра. Запись 1965 г.



Впервые певец из Югославии Джордже Марьянович приехал в СССР в 1963 году, и тогда же началась всесоюзная "джорджемания". На "Голубом огоньке" Д.Марьянович весьма экспрессивно поет песню "Вулкан любви". Авторы не указаны. Запись 1967 года.



Прибалтийские артисты воспринимались почти как заграничные. В середине шестидесятых эстонский эстрадный певец Калмер Тенносаар, который был солистом эстрадного оркестра Эстонского радио и телевидения, а также диктором Эстонского ТВ, в СССР пользовался невероятной популярностью. Впрочем, как и всенародно любимый танец летка-енка.

И, конечно, любимец советских женщин, белозубый красавец Дин Рид с песней "Кочующая девушка". Фрагмент "Голубого огонька", запись 1965 года.

[Наталья]

Услышала голос Джорджи Марьяновича и сердце отозвалось... кольнуло... Как мне нравился он и его песни!

(ДЖОРДЖЕ МАРЬЯНОВИЧ Devojko Mala (Маленькая девушка))



(Djordje Marjanovic Marko Polo)

[Lyudmila]

Ох, как будто окунулась в юность. Всех помню. Какие песни были и какие исполнители!

А это мои любимые песни в их исполнении:
//Джордже Марьянович Сумасшедшее сердце (Ludo srce)//


//Дин Рид "Белла, чао" ("Прощай, любимая") (1983)//


//Радмила Караклаич Падает снег Cade la neve 1968 YouT//

[Mila545]

Я восхищаюсь Челентано певцом и актером. Он один из моих любимых кумиров, думаю не только у меня.


Зажигательный номер Адриано Челентано на фестивале в Сан-Ремо.

19 декабря 1961 года Адриано Челентано выступил на 11-м фестивале в Сан-Ремо с песней "24.000 baci" ("24000 поцелуев"). Первый рок-н-ролл (хотя больше похоже на твист) в истории знаменитого песенного конкурса обернулся скандалом. Молодой и непочтительный певец во время исполнения осмелился — о ужас! — повернуться спиной к публике. За что и получил от строгого жюри второе место.

Впрочем, это не помешало "24.000 baci" разлететься тиражом в полмиллиона копий в течение нескольких недель. Каков талант!



Песня попала во множество фильмов. Вот, например, кадры из картины "Какой-то странный тип" 1963 года, в котором Челентано снялся со своей будущей супругой Клаудией Мори:



Как водится, успешная песня тут же разлетелась по Европе. Франкоязычную версию записал Джонни Холлидей:



Англоязычный вариант Клаудио Симонетти:



Инструментальная версия итальянского саксофониста Фаусто Папетти:



Так итальянскую поп-диковинку исполнил Муслим Магомаев, аккомпанируя себе на рояле. Экспрессия!



Особенно мне нравится немецкоязычная версия Ральфа Бендикса "Ich will dich immer wieder küssen":