В 1917 году фабрика Брокара была национализирована и стала Замоскворецким парфюмерно-мыловарным комбинатом № 5. Первоначально корпуса предполагалось отдать Монетному двору, но возглавлявшая предприятие революционерка Евдокия Уварова, работавшая ещё у Брокара, дошла до самого Ленина и убедила его, что всё оборудование сохранено – а мыло новому государству ещё пригодится.
Главным мастером-технологом комбината стал француз Огюст Мишель. В общей сумятице и разрухе он оказался единственным мастером-специалистом. Им были составлены духи и одеколон «Кармен», мыло «Букет моей бабушки», одеколон и духи «Кремль» – и духи «Красная Москва», ставшие визитной карточкой парфюмерии Страны Советов.
На самом деле «Красная Москва» стала вынужденно упрощённой репликой придуманного Огюстом Мишелем «Любимого букета императрицы» – тот парфюм был составлен к 300-летию дома Романовых в 1913 году, уже после смерти Брокара. Разумеется, выпускать его под прежним названием было невозможно, а требовался сильный, яркий, гениальный аромат. Мастеров, равных Мишелю, в России больше не осталось – ведь парфюмером, как музыкантом, мало родиться – их обучают с детства, много лет, да и с ингредиентами для высокой парфюмерии в Советской России было сложно.
В 1934 году Огюст Мишель был арестован. Дальнейшая судьба мастера неизвестна – иные говорят, что он сгинул в ГУЛАГЕ в 30-е годы, кто-то считает, что он изменил имя и фамилию и скрылся, якобы во время войны его с семьей видели в эвакуации не то в Ташкенте, не то в Свердловске. Тем не менее Огюст Мишель, Август Ипполитович, в практически невероятных условиях сумел подготовить учеников, а те, в свою очередь, сохранили его традицию до наших дней. Так, один из ведущих парфюмеров России Марина Анатольевна Степанова, автор духов «Золото скифов», «Кузнецкий мост» от Nouvelle Etoile, как теперь называется «Новая заря», – ученица ученика Мишеля.
Советскому молодому государству парфюмерия была не нужна и непонятна. Стояли иные задачи: справиться с разрухой, с антисанитарией, вывести вшей, снабдить людей мылом и обучить азам гигиены.
Мыловаренные комбинаты с этой задачей худо-бедно справлялись. Но вихри революции постепенно улеглись, и предприятия опять заработали. Постепенно стало понятно, что кроме мыла и зубного порошка нужны кремы, одеколон, пудра – всё, что делает жизнь мягче и привлекательнее.
«Ликвидация гигиенической безграмотности» поддерживалась на самом высоком уровне – передовики производства писали в газетах, что в новом быте у них есть теперь и одеколон, и зубной порошок. Рекламные плакаты призывали граждан пользоваться кремом и советским душистым мылом. Женщины всеми правдами и неправдами старались достать пудру, помаду и прочее.
В 1931 году Жемчужина стала директором фабрики «Новая заря» – так теперь назывался прежний Замоскворецкий комбинат № 5, а в 1936 – начальником Главного управления парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности. С её именем связывают и духи «Красная Москва», и немало других достижений советской парфюмерной промышленности. Увы, Жемчужину не спасла ни дружба с супругой Сталина Аллилуевой, ни высокопоставленный супруг – она попала в жернова системы и прошла и пытки, и лагерь, и ссылку. Но российская парфюмерия должна быть ей благодарна за помощь и поддержку в самое трудное своё время, когда решался вопрос, быть или не быть целому направлению.
Советская парфюмерия традиционно считалась хорошей. Производство регулировалось правилами ГОСТа, потому качество более-менее поддерживалось на одном уровне. «Новая заря», «Северное сияние» и рижский «Дзинтарс» выпускали и духи в изящных флаконах, и одеколоны.
Знаменитый «Тройной» одеколон и «Гвоздика» употреблялись не только для освежения. Ими смачивали порезы после бритья («Тройной» делался на 64 % спирте), а «Гвоздику» помнят, наверное, все советские дети – считалось, что её запах отпугивает комаров.
Запахи, согласно все той же французской школе, в основном были лёгкие, цветочные или тяжёлые, восточные – для женщин и древесно-травянистые – для мужчин. Линейки создавались самые разные – так, на «Новой заре была разработана и пользовалась спросом «парфюмерная пушкиниана» – «Сказка о царе Салтане», «Пиковая дама», «Сказка о рыбаке и рыбке».
Красивые коробки и изящные флаконы какого-нибудь парфюма – к примеру, «Юрмалу», «Красный цветок», «Леля» с палехским пастушком, играющим на рожке, – можно было встретить в любой квартире: даже когда духи почти кончались, их не выбрасывали, а хранили на подзеркальном столике, украшая интерьер. А некоторые ароматы бережно сохранились до сих пор – и сегодня есть ценители ретро-духов – «Серебристого ландыша», «Елены» и, конечно, легендарной «Красной Москвы». Потому что классика есть классика.
http://russkiymir.ru/publications/214052/
