Вначале был сценарий. Пухлая папка с набросками то ли затянувшегося рассказа, то ли незаконченного романа…
Олег Руднев. Главный комсомольский вожак курортной Юрмалы – должность такая, что до звезд легко рукой достать. Именно он вызвал “на ковер” прославленного режиссера: “Поставьте по моему сценарию многосерийный фильм!”
Бренч прекрасно понимал, что ему дают карт-бланш. “Семнадцать мгновений весны”, “Тени исчезают в полдень” и “Вечный зов” – улицы вымирали, когда шли первые отечественные телесериалы. Но в союзных республиках подобного еще не делали.
- Если бы не Олег Руднев, фильм бы прикрыли, – утверждает Ася Бренч, вдова режиссера. – Именно он обеспечил поддержку Гостелерадио, встречал из Москвы бесконечных консультантов “в штатском” – генералов КГБ. В огромных количествах Олег глотал коньяк и кофе, пытаясь оставить в картине самые острые моменты. Ведь темы, которые там затрагивались, на тот момент казались совершенно не подлежащими обсуждению.
- Эта история могла произойти в любом месте и в любое время. Но в ней не было Латвии, этого воздуха, этого моря. Все очень условно, – продолжает свой рассказ Ася Бренч. – Руднев уехал в Москву, чтобы найти человека, который смог бы эти наброски профессионально переписать.
Московского сценариста Дмитрия Василиу привезли в Ригу. Режиссер ездил с ним на взморье, на хутора. Они вместе бродили по узким улочкам Старого города.
- Я почувствовал характер этой страны, ее желание свободы, – размышляет Дмитрий Георгиевич. – Иногда мне говорят, что латыши в фильме малоэмоциональные и холодные. Артур, решив, что любимая девушка ему изменила, – дает ей пощечину и не разговаривает с ней много лет. Марта, несмотря на безумную любовь Рихарда, не отвечает взаимностью. “Наши женщины так бы не поступили!” – негодовали в письмах. Но в том-то и дело, что я писал не о русских, у которых все на виду, а о закрытых и сдержанных прибалтах.
Экранной любовью Лилиты Озолиня стал Юозас Киселюс – бедный рыбак Артур. Он правилен и несгибаем. Но жалостливые телезрительницы больше сопереживали его “моральному противнику” – киношному мужу Марты, фабриканту Рихарду (я хоть и девчонкой была, тоже Рихар сочувствовала и внешне он мне больше нравился :) ). Его сыграл 29-летний литовец Ромас Романаускас.
- Мы с Юозасом-Артуром из Вильнюса, – вспоминает теперь Ромас. – Многие были против, чтобы роли в латышском фильме исполняли литовские актеры. Хотя у нас и школа, и темперамент посильнее будут. В конце концов Бренч настоял на своем. У него была сумасшедшая интуиция на подбор актеров. Он взял мои фотографии, Лилиты, Киселюса и просто прикинул, как наши лица смотрятся рядом.
Юозас и Ромас – однокашники. Учились на одном курсе театрального факультета, были друзьями.
- Скорее соперниками, – смеется Ромас. – Мы, еще студенты, влюбились в одну и ту же девушку, ухаживали за ней. Точно так же, как Артур и Рихард. Юозас был положительный, справедливый. И тут я со своим амплуа циника, не лишенного обаяния.
- Кто же победил не в кино, а в жизни?
- У реальной девушки был хороший вкус. Она стала моей первой женой.
К возмущению прибалтийских националистов, в фильме нет советских танков, входивших в Ригу в 40-м году. Это осталось за кадром. Лишь веселые советские песни слышит по латышскому радио Марта, прижимая к груди в далекой Германии маленького Эдгара.
В упрек Бренчу ставили и еще один эпизод. О том, как уничтожали гитлеровцы зажиточных рижских евреев. Нередко их сдавали сами латыши, чтобы занять красивые дома.
“Теперь война, и в Риге много пустых квартир. Располагайтесь, Марта. Хозяева сюда больше не вернутся…” На ковре валяется плюшевый мишка, на стене – фотографии темноволосой девочки.
- На снимке Шарлотта, детская любовь Бренча. Он где-то отыскал ее старую карточку! – вспоминает Ирина Черевичник, редактор. – Они жили в Риге в одном дворе. Когда немцы пришли за евреями, Шарлотту выдал сосед. Она даже не плакала, только смотрела в глаза Алику, который стоял неподалеку. Девочке нашили на грудь желтую звезду и увели в газовую камеру. Всю жизнь Алик сожалел о том, что не смог ее спасти.
Кадры из фильма
- Эту киноленту в Латвии до сих пор обвиняют в том, что в ней продемонстрирован советский подход к нашей истории. Люди не представляют, как сложно было в те годы показать хоть какой-то краешек правды, – говорит Тамара Лоренц, вдова Виктора Лоренца, главного консультанта картины.Сценарист Виктор Лоренц был лучшим “фашистом” советского кинематографа. С лицом истинного арийца, надев на глаза черную повязку, он расстреливал комиссаров в “Судьбе человека” Сергея Бондарчука.
.
- Отец Виктора – профессиональный политик. Находился в оппозиции ко всем режимам и из-за этого пересидел во всех тюрьмах, – усмехается Тамара Лоренц. – Нас как близких родственников вызывали в “Угловой дом” – рижский КГБ. Виктору легко было консультировать “Долгую дорогу” – о репрессиях и ссылках он знал не понаслышке.Сибирь, куда сослали “добрые земляки” Марту, обвинив ее из-за брака с Рихардом в связях с фашистами, снимали в Карелии. В глухой деревушке посреди непроходимой чащи, лютой зимой. Километрах в ста вокруг ни души – ни телевизоров, ни магазинов, ни гостиниц. Деревенские сами пекли хлеб, доили коров – тем и держались.
Наши русские актеры к подобным приключениям давно привыкли, но для цивилизованных латышей наступил конец света. Как это – удобства во дворе!
- Каждый день съемочная группа поднималась затемно и часа три тряслась на автобусике из Петрозаводска до места съемок, – вспоминает Иван Рыжов – дед Митяй, приютивший ссыльную Марту. – Мне моя роль нравилась – очень достоверная. Сначала старик не любит приезжую, считает ее врагом, но потом понимает, что Марта – хорошая женщина, и начинает заботиться о ней как о родной .
У Лилиты-Марты в Риге осталась крошечная дочка Лилиана, поэтому она искренне привязалась к мальчонке, который играл ее сына. Четырехлетний латыш ни слова не знал по-русски.
- И вдруг однажды пацаненок исчезает. Кругом непроходимые леса, где его найдешь? Как объясняться потом с родителями? – восклицает Иван Рыжов. – Оказывается, деревенские задразнили нашего парня фашистом. Он как-то понял это слово, убежал весь в слезах, заблудился в лесу, продрог. Еле его отыскали. Эта история тоже вошла в фильм.
К концу работы малыш осмелел, учил новых друзей латышскому языку.
- Но будущее мальчика было печальным. Его родная мама умерла сразу после съемок, – говорит Лилита Озолиня. – Я навестила своего “сынишку” пару раз, но вскоре его отец снова женился, и следы “Эдгара” затерялись.
“Рижская киностудия по заказу Гостелерадио” – в декабре 81-го поток писем с таким забавным адресом захлестнул Латвию.
Никто не ожидал, что картина будет иметь сокрушительный успех.
Благосклонность критики, государственная премия…
- Ее получили все главные актеры, кроме меня, – усмехается Ромас Романаускас – Рихард. – Я же был отрицательным персонажем. После этого в жизни началась черная полоса. Я впал в депрессию, расстался с женой, выпивал. Сегодня я горжусь, что так получилось, и все в жизни пробивал все сам. Это закаляет характер. Сейчас играю в театре вполне достойную меня роль – Бога в спектакле “Гость”. Женат на очаровательной женщине – правда, банально женат, всего второй раз. Но тогда казалось несправедливым – как же, официальное признание досталось другим!
Да если бы не мой герой и не его благородство, откуда бы там взялся хеппи-энд?
Седовласый Рихард по делам бизнеса приезжает в Россию, в Иркутск, где одиноко живет с сыном Марта. Она думает, что отец ее ребенка погиб на войне. И не хочет возвращаться в Латвию, к людям, которые ее судили. Но Рихард уверяет ее, что Артур жив.
- Это был символический жест. В жизни так не бывает! – усмехается Ирина Черевичник, редактор фильма. – Кто бы пустил в Союз бывшего врага, ведь Рихард служил в гитлеровской армии? Но мы так хотели, чтобы именно он вернул Марте надежду на счастье.
“Для счастья человеку нужно совсем немного: родина, любовь и свобода. У меня осталось только последнее”, – говорит герой Романаускаса в сценарии.
Слово “свобода” цензоры безжалостно вычеркнули. Посчитали, что это слишком.
- Сейчас я понимаю, что для семейного счастья нужно выбирать никогда не предающих Рихардов. Но тайна, которая была в глазах Юозаса-Артура, притягивает все равно, – грустит помудревшая Лилита-Марта.
Юозаса Киселюса – Артура не стало десять лет назад. Ему исполнился всего сорок один год.
- Юозас так переживал, что его правильные герои в наше время уже никому не нужны. Это кинозлодеи вроде меня требуются всегда, – вздыхает Ромас Романаускас. – У него развился сложный, закрытый порок сердца. Юозас даже умер как джентльмен – сидел на стуле в больнице и, увидев женщину-врача, резко поднялся ей навстречу. И тут же упал. Слабые сосуды.
Актер Эдуард Павулс – по фильму вредный отец Марты – в начале 90-х поверил в наступившую свободу, записался в народное ополчение, надел пятнистую форму. Но новая власть, по слухам, подарив идеи, отобрала прежние советские льготы. С тех пор народный артист республики разочаровался в любых переменах, уехал жить под Юрмалу, на дальний хутор, и почти ни с кем не общается.
Режиссер Алоиз Бренч умер в одночасье от обширного инфаркта. Последние годы он трудился в жилищной комиссии рижской Думы. И правые, и левые нередко критиковали его за “Долгую дорогу” – каждый видел в фильме искажение фактов.
В день похорон его могилу на кладбище усыпали белыми каллами – цветами любви и смерти. Его последний фильм о монахине Анне – полный тайн и роковых предсказаний – мало кто видел. Он снят по заказу католической церкви. Одну из главных ролей в нем опять сыграла Лилита Озолиня.Когда-то все они мечтали снять продолжение “Долгой дороги”. Сценарий был готов, средства выделены, но тут Советский Союз распался, и кино свободной Прибалтики стало уже не нужно.
Бывшие звезды с породистыми “европейскими” лицами – они надеялись прорваться в Голливуд. Но там хватало своих шпионов и артистократов. Кто-то теперь поет в ночных кабаках, кто-то снимается в дешевых сериалах. Павильоны знаменитой Рижской киностудии переделали под каток.